— Лорд Валруа… — Я видел, что ей хотелось назвать меня просто по имени, но что-то сдерживало ее в этом желании. Меня же… захлестнула волна негодования.

Почему именно она не смеет предъявлять свои права на меня как на мужчину, если только с ней я мог быть счастлив? Почему именно та, с которой я хотел бы просыпаться рядом по утрам, воспитывать вместе наших детей, — держит дистанцию? Какие могут быть причины? Если бы она испугалась, или оттолкнула меня, или любым малейшим движением указала на то, что ей неприятны мои притязания, я не посмел бы навязываться.

Или посмел бы? Внутри меня разгорался пожар. Я не смог бы, не смог отказаться от нее. Даже причиняя боль, желал бы видеть рядом с собой. Эта мысль — как вспышка в сознании — ослепила, поразила и напугала меня.

Я не успел погрязнуть в своих размышлениях. Тихий вздох Хейли заставил меня взглянуть на нее.

— Я знаю, что вам до сих пор подвластен огонь. — Нотки вины ясно читались в ее голосе. Она полагала, что причиняла мне боль, напоминая о запечатанном даре. — Но мне неизвестно, остался ли у вас тот же уровень ментальной магии. Скажите, вы можете просмотреть мои воспоминания? Те, которые я хочу показать вам?

Воспоминания?.. Я мог ожидать чего угодно, но не подобного. Она хочет поделиться со мной своей болью? Показать, что происходило в проклятом дворце Четвертого Королевства? Хейли настолько мне доверят, что пускает в свои мысли, но все равно продолжает держать дистанцию?..

Нет, милая, ты открылась мне, а значит, я так же дорог тебе, как и ты мне. Никакого расстояния между нами. Больше я тебе этого не позволю. Я вновь обнял любимую и прижал к своей груди.

— Моя, — прошептал ей, вдыхая цветочный аромат ее волос. — Хейли, ты моя.

Девушка вздрогнула, но не запротестовала. Наоборот, правой рукой потянулась к своему левому плечу, на котором покоилась моя рука, и легонько сжала ее.

— Не знаю, — мягко выдохнула она. — Я не знаю, можем ли мы быть вместе.

Я улыбнулся. Неужели она боится неодобрения короля? Но зачем мне титул принца, если у меня не будет тебя, глупышка?.. Нежно коснулся губами ее шеи. Я твой, Хейли, только не отталкивай…

— И не уверена, что ваши чувства продиктованы сердцем, а не кровью предка — Эльхора.

— Эльхор? — выдохнул я. — Кто это?

— Тот, кого сейчас называют Безымянным Богом или Утратившим Имя. — Хейли пристально смотрела в мои глаза. — В ваших венах течет кровь Утратившего Имя, в моих — Хеллы, Богини Сияющей.

Первой моей реакцией был смех, который пусть и с усилием, но я подавил. Нет, обижать эту девочку я не имею права. Огонь, что не смогла запечатать Эрита Лонтерли. Огонь, сила которого поражает и страшит даже меня. Невнятные воспоминания, кошмары, мучающие меня каждую ночь… Что, если Хейли говорит правду? Два потомка непримиримых врагов, полюбивших друг друга?..

Нет! Я не хочу! Этого не может быть!

— Хейли… — Я смотрел на ее лицо и видел в нем осколки той же боли. Те же сомнения и тот же страх.

О Богиня! Ты подарила мне эту любовь, и ты же хочешь отобрать? Я не желаю знать никакой правды!

— Рай.

Вздрогнул. Как она назвала меня?..

— Рай, пожалуйста, если можешь, посмотри.

Хейли не оставляла мне выбора, загнав в тупик. Я не мог солгать, что утратил навыки считывания сознания или просто отказаться смотреть ее воспоминания. И не мог развеять ее тревоги, пока не загляну в то, что она желала показать…

— Пойдем. — Я осторожно вложил ее ладошку в свою руку и увел любимую с края обрыва.

Отдал мысленный приказ Асгару, чтобы тот принес два одеяла. Первое нужно, чтобы постелить на холодную землю, второе — чтобы укрыть дрожащую девушку.

— Будет больно, — честно предупредил ее. — Пусть ты и добровольно делишься своими воспоминаниями, но любое вторжение в сознание другого человека — это боль.

— Я согласна на это. — И взгляд такой, словно она мне жизнь дарит.

— Хорошо, — кивнул и увлек любимую на землю, а затем укутал ее в одеяло.

Я расположил Хейли между своих ног так, чтобы спиной она опиралась на меня.

— Сейчас сконцентрируйся на том, что ты хочешь мне показать. Максимально детально вспомни все, очередность моментов. Именно то, чем хочешь поделиться. Это важно, чтобы ты не открыла мне то, что желаешь утаить.

Я мог бы и не говорить об этом, но это было бы нечестно и даже подло.

— Мне нечего скрывать от тебя, — прошептала Хейли, а я вздрогнул.

Достоин ли я ее доверия? Оправдаю ли ее надежды? Сомнения в последнее время все чаще одолевают мои мысли и душу.

— Готова?

— Да.

«Помоги мне, Сияющая!» — подумал прежде, чем приступить к просмотру.

Вначале я увидел девушку, бегущую по полю. Усмехнулся. Все не так страшно, как я представлял. Но кто она? И от кого бежит?

Ясный день вдруг сменился штормовой ночью. Мои ладони вспотели. Биение сердца стало практически неразличимым.

Статуи? Тоже статуи?! Мои руки задрожали, я прервал контакт.

Трижды проклятые статуи, что снились мне по ночам! Вот они, но в воспоминаниях Хейли! Я знал, что увижу дальше! Знал, демон все побери! Жертвоприношения. Множество смертей. Кровь, щедро льющаяся на мое тело!

Паника и страх овладели мной.

Каждую ночь за этот демонский месяц я видел жертвоприношения у ног безмолвной статуи. И той статуей, которая стала молчаливым участником жуткого действа, был я.

А напротив меня стояла другая статуя прекрасной женщины. Во снах, будучи изваянием, я первое время любовался ею, меня неумолимо влекло к ней, а после жертвоприношений я ее возненавидел.

Почему кровь лилась только на мое тело? Почему ей никто не приносил жертвы? Почему только меня наказывает небо?

Ее миловидное лицо с застывшей на нем жалостью неимоверно бесило меня. Вот же, стоит, будто в немом плаче, смотрит неподвижными глазами, такая же каменная, что внутри, что снаружи, но смерть кладут к моим ногам.

Но больше мраморной женщины я ненавидел влюбленную дурочку, что первой отдала свою жизнь. Рыжеволосая бестия, изливавшая мне душу и мечтавшая вдохнуть жизнь в мои холодные губы. Будь ты проклята, трижды проклята небом и землей. И за свою глупость, и за ту пропасть, что воздвигла между мной и прекрасной девой-изваянием. Разве просил я тебя о таком подношении? Желал ли я твоей крови? Со мной рыдала природа. Ветра бушевали, небеса лили свои слезы.

Но хуже, в разы было хуже от памяти. Моей ли, или навеянной. Но я помнил себя другим. Живым. Простой юноша, желавший покорить мир. Любивший жизнь и любивший девушку, чьи глаза сияли ярче звезд. Именно память о ней, придавала мне сил. Но ненависть клубилась во мне, змеей заползала в разум и душу, отравляя мысли и чувства.