Ваня только коротко кивнул Инге с Лилькой, а все свое неудовольствие сосредоточил на беглой хозяйке.

– Что же это вы, Алена Игоревна, в отлучку подались, а мне и не сказали ничего?

Ваня не привык ходить вокруг да около, он всегда выражался с прямолинейной армейской прямотой.

– Я чуть не поседел совсем, когда ваше отсутствие обнаружил. Кинулся искать – что, куда, а мне и говорят, хозяйка изволили отбыть вместе со своей второй лучшей подругой, дабы навестить первую. Ну, я сразу смекнул, где вас обеих искать.

И Ваня замолчал, сверля Алену недовольным взглядом. Но Алене было не привыкать. Она ничуть не смутилась и спросила:

– Ты зачем примчался, Ваня? Я тебя сто лет знаю. Ты бы нипочем не явился сюда за мной, не будь на то серьезной причины.

После этих ее слов Ваня помрачнел еще больше. Оказывается, тот его недовольный вид, каким он встретил трех подруг, был на самом деле праздничной маской. А истинное положение дел отразилось на лице Вани только теперь. И Алена испугалась.

– Что? Что-то с Василием Петровичем?

– Нет. Он в порядке. То есть, может, и с ним уже чего случилось, но я об этом не уведомлен. Меня вообще в последнее время ни о чем в известность у нас в Дубочках не ставят. Хотят уезжают, хотят умирают.

Первую часть фразы он явно адресовал своей хозяйке. А вот вторая про кого это? Кто умирает в Дубочках, не уведомив о том предварительно Ваню? И как уведомить? Написать заявление, желательно в трех экземплярах, и явиться завизировать его к Ване? А когда? До или уже после кончины?

– А кто умер-то?

Ваня кинул на Лильку странный взгляд и пробурчал:

– Не накормили добра молодца, не напоили, в баньке не попарили, а туда же, с расспросами уже лезут.

– Так ты голодный!

– И усталый, – не стал лукавить Ваня. – И еще злой, как сто чертей. Жду вас целый день.

– Мы же не знали, что ты примчишься. Почему ты нас не предупредил?

– А вы меня много о чем предупреждали, – буркнул Ваня, явно уже меняя гнев на милость. – Ну что? Покормите вы меня? Я с собой всякой провизии прихватил. Надеюсь, сготовите ужин, не побрезгуете?

В этом был весь Ваня. Пусть небо обрушится на землю, а завтрак, обед и ужин точно по расписанию! Дисциплина прежде всего, именно это убеждение и вынес Ваня, отслужив в армии.

– Покормим, покормим, мы и сами голодные!

Ваня привез с собой из Дубочков такой запас провизии, которого хватило бы иному человеку на целый год. Была закопченная по всем правилам ветчина. И жареная курочка. И соленая форель. И домашние колбаски с сосисками. И круглые желтые и белые головки сыра. И свежая зелень. И фрукты. И джемы. И варенья. И даже пастила, которую недавно стали изготавливать в открытом Василием Петровичем кондитерском цеху. Очередная, кстати говоря, задумка хозяина Дубочков.

Как-то побывав на кухне, где шла варка варений, Василий Петрович мимоходом заметил:

– Столько соков, ягод и фруктов, неужели не приготовим для детей полезных лакомств?

И дело пошло. Оказалось, что мармелад из смородины, черники и жимолости с иргой идет у ребятишек на ура. Яблочные зефиринки тоже пользовались спросом. Потихоньку пошли в ход и леденцы, и домашняя карамель, и тянучки, сваренные из снятых с молока сливок.

Но конфеты – это баловство, сейчас для четырех взрослых и страшно голодных людей требовалось кое-что посущественней. Облюбовав для себя огромный свиной окорок, Ваня отрезал от него кусок, с наслаждением понюхал и произнес:

– Ну, и чем не хамон?

И он с аппетитом принялся уминать копченый окорок с белым домашним хлебом, который привез с собой. Глядя на Ваню, женщины тоже почувствовали, насколько же сильно они проголодались. Подсели к столу поближе к Ване и тоже взялись за дело.

Минут двадцать не было слышно ничего, кроме хруста, чавканья и жевания четырех пар челюстей. Ели, ели и не могли оторваться. Инга первой почувствовала, что не может больше проглотить ни кусочка. На столе оставалось еще множество вкусных вещей, вон и осетринка копченая смотрит на нее запотевшим гладким боком, и малосольные хрустящие огурчики выглядывают из плавающих в рассоле укропных веточек, и маринованные белые грибочки тоже надо было бы попробовать. Но все это потом.

Сейчас желудок Инги просто отказывался принимать в себя что-либо. Насилу удалось уговорить его на маленькое румяное яблочко, которое Инга потихоньку и грызла, пока остальные поглощали остатки трапезы.

– И почему самое вкусное всегда самое простое?

Лилька тоже откинулась на спинку стула, с удовлетворением поглаживая выпятившийся живот. Поесть Лилька любила. Впрочем, Алена с Ваней ей в этом не уступали. Алена так та и вовсе закончила трапезу последней, сказав:

– Ну, Ваня, спасибо, что накормил. А то мы с этими поисками пропавшего Бориса совсем про свой рацион забыли.

Инга заметила, что довольный до этой минуты Ваня снова как-то поблек, стоило прозвучать имени Бориса. Алена тоже заметила неладное в своем старом друге. Одна Лилька ничего не замечала, после еды на нее нахлынула сытая эйфория, и она сидела, блаженно улыбаясь и ничего не видя вокруг себя.

Она даже не встрепенулась, когда Ваня с тяжелым вздохом произнес:

– Несчастье у нас, Алена Игоревна.

– Да. Ты это уже говорил. Но что случилось конкретно?

– Тело мы нашли. Мертвое.

– Где? В Дубочках?

– Совсем рядом. Считай, что да, у нас в Дубочках беда приключилась.

Алена помедлила. Инга тоже перестала жевать. По взглядам, которые Ваня кидал на безмятежную Лильку, они чувствовали, что дело касается ее напрямую. Но сама Лилька ничего не чувствовала и по-прежнему не замечала.

– Девочки, вы здесь приберите, – быстро сказала Алена, – а нам с Ваней поговорить надо.

Инга покорно кивнула. А Лилька вообще никак не отреагировала.

Выйдя в соседнюю комнату, Алена строго взглянула на Ваню.

– Ну? Кто погиб? Наш человек?

– Да. Борис.

– Ох!

И хотя Алена предчувствовала нечто подобное, когда уводила Ваню подальше от Лильки, но все же услышанное поразило ее несказанно.

– Как это произошло? Говори!

– Ничего толком сам не знаю. Не мои люди труп обнаружили, грибники пожаловали. В этом году ранний слой лисичек пошел, вот они со всей области и набежали. Знают, что у Бориса в лесах лучшие грибы, туда и поехали.

– Значит, Бориса нашли в его части леса?

– Километрах в трех от дома.

– И что с ним было?

– Застрелили его. Мне удалось узнать, что стреляли из нарезного охотничьего ружья.

– Случайность, – пожала плечами Алена. – На охоте такое иногда случается. Заметит охотник шевелящиеся кусты, думает – зверь – и стреляет. А там совсем не зверь. Хорошо, если промажет, но может и попасть.