И хоть меня трясло от возмущения, против воли я чуть не рассмеялась. Месть так всем «местям» месть! От идиотизма этого предложения у меня чуть челюсть не отвисла.

– Вы пересмотрели фильмов про американские школы? – не сдержалась я. – Это там только подростков вынуждают делать всякие дурацкие признания. Вы серьезно думаете, что это не нанесет вреда имиджу отеля?

Я в упор посмотрела на Орехова, который краснел, покрывался потом, понимая, что я права. Но с другой стороны, была гостья, которая однозначно жаждала моей крови. Он находился между двух огней, и не знал, как поступить.

– Если вы считаете, что это будет по-идиотски выглядеть, тогда я напишу заявление в полицию и разнесу знакомым блогерам, какой беспредел творится в вашем отеле. И уж поверьте, мало никому не покажется!

Торжествующая усмешка приклеилась к ее губам. А управляющий едва не закатил глаза от переживаний.

– Диана Петровна, не хочу, чтобы вы подумали, что я защищаю свою сотрудницу… Я прежде всего забочусь о репутации вверенного мне заведения. Вам бы самой не понравилось, если бы кто-то испортил аппетит. Так ведь? Может, ограничимся извинениями, принесенными прямо здесь?

– То есть вы хотите сказать, что оскорблять можно публично, а извиняться вот так, в закутке? – Барби всем своим видом показывала негодование.

– Диана, к чему эта комедия? – тихо спросила я. – Ведь никого же и близко не было при нашем разговоре!

– Вера была близко, а куча народа наблюдала издалека! – нагло глядя мне в глаза, парировала она.

И единственным человеком, который мог меня оправдать, была Верочка. Но… настал ее звездный час. Я даже не смотрела на нее, не хотела лишний раз унижаться, и так понятно, чьи слова она подтвердит. На мою беду, в том углу не было камер. Да и что толку, даже те, что есть все равно без звука.

– Ну и долго я здесь еще буду ожидать справедливости? – Диана, засунув большие пальцы в карманы, нетерпеливо забарабанила остальными.

– Я могу предложить вам компенсацию. Недельное проживание в лучшем номере! – делая последнюю отчаянную попытку мирно урегулировать конфликт, Орехов пошел на крайние меры. При этом кинул на меня многозначительный взгляд, и я поняла, что меня это ударит по карману. Но это был выстрел в пустоту.

Диана презрительно скривила губки и фыркнула:

– Ха, мне жених оплатит столько, сколько я захочу находиться в вашей дыре! Не съезжайте с темы! Не хотите публичного извинения, увольняйте ее.

Никогда не испытывала теплых чувств к Орехову, но сейчас мне было его искренне жаль. Не думаю, что он сражался сейчас, как лев, из-за меня. Прежде всего, он не хочет выносить сор из избы, это раз. И боится получить по шапке от хозяина, если вдруг развлекательные мероприятия встанут. А огребет он и в том, и в другом случае. Вот и изворачивается, как уж на сковороде. Его лысина уже покрылась испариной, лицо напоминало цвет молодой свеклы, а компромисс так и не находился. А я сама увольняться самой из-за этой куклы не выказывала ни малейшего желания.

И, кажется, из этой ситуации нет выхода. Если только….

Я подумала, что могу обратиться к Антону. Как самый крайний вариант. Все-таки он ее лучше знает и, возможно, имеет какие-то рычаги давления. Но тогда точно нужно будет с ним попрощаться, ведь мужчины не любят проблемных. А я не успела показать себя милашкой, как тут же подсовываю свинью. От такого даже в устоявшихся отношениях может пойти трещина, если у женщины начинаются трудности. Что говорить о нас с Антоном? "Нас" еще и близко нет. Только что-то эфемерное. Но, правда, будоражащее и восхитительное. И своим звонком я могу все разрушить, как извержение вулкана Помпеи. Просто идиотская ситуация.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Однако не успела я принять решение, как у нас появились новые действующие лица. Вернее, лицо. И довольно серьезное.

Во всяком случае Орехов, как мне показалось, даже стал ниже ростом.

– Виктор Данилыч, доброго здоровьица! – как настоящего барина, поприветствовал управляющий вошедшего. И получил ответ в том же духе.

– И вам не хворать. А что это у вас за партсобрание? – с усмешкой хозяина жизни спросил сам Липецкий.

Мои «неподружки» подобрались, как гончие, взявшие след.

И Диана, только что «горько оплакивавшая» свою потерянную любовь, сразу прикинула, сколько стоит костюм, туфли и часы, ненавязчиво болтавшиеся на запястье. Ее личико приобрело выражение маленькой обиженной девочки. Я так и ждала, что она сейчас топнет ножкой и, тыча в меня пальчиком, примется кричать: «Гадкая! Гадкая!»

– Виктор Данилович, – захлопав глазками, обратилась она к мужчине. – Я так понимаю, вы хозяин этого отеля?

Тот утвердительно кивнул и все с той же усмешкой ждал продолжения.

– У вас творятся совершенно невозможные вещи! Ваша сотрудница, – Диана таки ткнула в мою сторону пальцем, – меня оскорбила, ударила! И это прилюдно! Я требую ее наказать! Собственно за этим я и пришла сюда. Или обращусь в полицию!

Она гордо вздернула подбородок, давая понять, что без удовлетворения своего требования отсюда не уйдет.

В глазах Липецкого мелькнула заинтересованность. Очевидно, сыто-пьяные праздничные дни его подутомилии.

– Уверяю вас, разберемся и без полиции. Итак, в чем суть вопроса?

Диана поведала свою версию, а Верочка по ходу рассказа поддакивала.

– Так-так! Снегурочка, значит… А Данечке утренник понравился…Кстати, а что за девчушка шустрая там была?

– Это дочка Снегурочки, Снегурочка младшая, Лада. – тут же подсуетился с ответом Орехов.

– Молодец. Так она ж и Снегуркой бегала на банкете? Почему дома – то не спала в такое время? – Липецкий бросал вопросы вскользь, ничего не значащим тоном, но у меня внутри все сжималось от нехорошего предчувствия. Он мне казался пресыщенным котом, который только для развлечения перебрасывает с лапы на лапу полуживого от страха мышонка.

– Так они ж живут при отеле, – нерешительно протянул управляющий. Видимо его тоже что-то в поведении хозяина насторожило.

– О как? – удивленно вскинул бровь тот. – И где, позвольте спросить?

– Так в резервном номере, который с видом на вентиляционную шахту. Там же все равно никто селиться не хочет.