важно сражаться за биологическое разнообразие. Может, подруга сочтет это чудачеством. А может, станет союзницей.

По любым подсчетам, такой вариант более реалистичен, чем рождение носорожьей двойни.

А на следующее утро выяснилось, что чудо – это подготовка к кошмару. Завлекающая прелюдия.

Если бы заповедник охватила инфекция и детишки бы слегли, Олег бы пережил. Бог дал, Бог взял – есть тупое оправдание такого рода, оно принимает разные обличья и снижает концентрацию боли до приемлемой, вносит хоть что-то лживо-рациональное, структурирует.

Если бы очередной браконьерский рейд сократил популяцию на особь или две, то Олег пережил бы и это. Носорогов и так стреляли поодиночке, умерщвляя ложную надежду по частичкам. Убивали мать, оставляли в живых ребенка, чтобы он вырос и его рог созрел для кровавой жатвы. В этой методике чувствовалось что-то математически обоснованное. Зло, установив свирепый регламент, соблюдало его.

Настал день, когда зло изменило и этому регламенту.

На излете сумерек крупные вооруженные отряды ворвались в индонезийский заповедник и перебили рейнджерские патрули. Видеозаписи показывали, насколько напавшие превосходили охрану и по экипировке, и по навыкам. Снабженные бронежилетами и приборами ночного видения, они действовали слаженно, как частная армия. У них имелся доступ ко всем камерам на территории заповедника, и до рассвета подонки лишили жизни два десятка носорогов. В Кахайе и малышах насчитали сотни пуль.

Само собой, никого из выродков не задержали. А балаклавы делали тщетным опознание по записям.

Подруга, ни о чем не подозревая, поцеловала Олега в макушку. Не засиживайся за компом, опоздаешь ведь. И укатила на работу.

Он тщательно побрился, вбил ладонями в щеки охлаждающий крем и распахнул окна. Воздуха отчаянно недоставало.

В девять десять завибрировал телефон, как будто трактором по ушам. Хватился начальник отдела. Какой дрессированный. Курсы по менеджменту, наверное, посещал. Олег скинул первый вызов, а второй заткнул об стену.

В офисе, должно быть, уже вовсю стучали клавишами.

Олег безучастно наблюдал, как в два ряда выкладывают изрешеченные тела животных и их защитников. Чем-то безумным веяло от этой попытки упорядочить катастрофу и сберечь способность к счету перед лицом смерти. Какие-то люди рыдали в камеру. Главный смотритель заповедника, заступивший утром на смену, выглядел таким раздавленным, что его бесслезные глаза пугали сильнее самых истошных воплей.

Эксперты со всего света в один голос твердили, что после такого урона популяция обречена. Индонезийский министр экологии предположил, что дьявольский рейд – это месть со стороны крупного бизнеса. Вы подпиливаете рога, чтобы на них никто не соблазнился? Мы убьем носорогов и без рогов, за просто так. Выставляете охрану? Охрану тоже уберем.

На преступление не откликнулся никто из русскоязычных блогеров. Патриоты, либералы, коммунисты дружно молчали. Слабый инфоповод, рейтинг не поднимешь.

Ты с утра, что ли, тут сидишь? Подруга коснулась затылка Олега. Что с тобой? Что с тобой, ответь же.

Она наконец увидела разбитый телефон.

Я не понимаю, что с тобой творится. Скажи, что с тобой творится? Ты целыми днями прячешься в скорлупе и ничего не объясняешь. Эти ухаживания нелепые, с ресторанами и подарками. Этот коньяк спрятанный. Эти зависания в ванной по вечерам, когда я слышу только, как льется вода. О чем ты думаешь? Кто ты вообще такой?

Олег, мне страшно.

Он стер историю браузера и молча прошел мимо подруги. Бутылка все так же покоилась на дне ящика в кладовой. Вытащив ее на свет, Олег облачился в джинсы и рубашку. Воротник жал.

Подруга не посмела выйти за ним.

Воздуха резко стало много, и он пьянил.

Такса в стесняющем комбинезоне прыжками перемещалась рядом с хозяином, едва попадая в его темп. Старик, рывшийся в урне, с благодарностью принял презентованный ему коньяк. Даже поклон отвесил неуклюжий. Не планета, а выкидыш черной дыры.

Вдали со скрежетом приближался трамвай. Небритый пассажир караулил сиденье специально для Олега, чтобы присесть ему на мозги и давить, давить, давить. Ну уж нет, больше нет сил.

Олег задержал дыхание и решительно двинулся наперерез трамваю.

Сын мой

– В какой руке?

Лена указала на правую. Данил разжал кулак, чтобы продемонстрировать большое красивое ничего.

– Покажи левую.

– Думаешь, у меня обе пустые?

– Хочу удостовериться.

– Елена, у вас кризис доверия, – профессиональным тоном произнес Данил. – Вам кажется, что партнер вас обманывает, хотя оснований подозревать его нет. Вы подсознательно программируете себя на…

– Покажи.

Данил вздохнул и повиновался. На левой ладони лежала монетка.

– И ты сомневалась в этом честном парне, – не упустил он случая позлорадствовать. – В благородном человеке, который верой и правдой служит науке. В любимом супруге, который пятнадцать лет открывает перед тобой двери.

– Дань, не кривляйся. Тебе не идет.

Лена волновалась за сына, которому предстояла знатная встряска, и одновременно ревновала мужа к его предстоящему воспитательному триумфу. Неизвестно еще, что тревожило супругу сильнее.

– Не переживай, – сказал Данил. – Сегодня я с ним поработаю, а завтра он будет в твоем распоряжении. Чаю подлить?

Лена кивнула.

Оба работали психологами в частных клиниках. Данил применял в лечении методы когнитивно-поведенческой терапии, Лена практиковала гештальтизм. Впрочем, это не мешало им следить за передовыми техниками и считать себя специалистами широкого профиля. Они в соавторстве написали книгу «Показать ей путь к оргазму», которая снискала сомнительную славу на книжной платформе. На роялти супруги купили два костюма для ролевых игр и набор игрушек.

Три года назад они условились, что каждый из них поставит над Витей психологический эксперимент. Кто вступит в игру первым, решит жребий.

И вот повезло Данилу. Лена не угадала руку и теперь злилась. То ли профессионально, то ли по-матерински – не разберешь. Лучше бы профессионально, конечно.

– У нас уговор, – напомнил Данил. – Сегодня ты подыграешь мне и включишься в мой сюжет. Обещаешь?

– Знать бы, что за сюжет.

– Отличный.

– Такой уж отличный?

– Доверься мне. Обещаешь?

– Ну обещаю, обещаю.

Только бы Лена не поддалась эмоциям. Ничто не предвещает, что поддастся, и все-таки.

– Как день? – спросила она.

– Три старых клиента и одна новая.

– Что-нибудь интересное?

– Неинтересное и неприбыльное. Из тех робких девочек, которые целый сеанс льют воду в уши, чтобы в конце концов незаметно, как им кажется, намекнуть, что им не хватает антидепрессантов. Выписал ей чудо-таблеток. Скорее всего, вернется за новым рецептом через два месяца.

– Циник вы, Данил Павлович Шребер, – с вызовом бросила Лена.

– Наоборот, гуманист. Даю пациентам, чего они хотят.

Развить мысль не позволил звонок в дверь. Сын вернулся с кружка по робототехнике. Пока жена открывала дверь, Данил залпом выпил полстакана воды.

Дождавшись, когда сын сядет за стол, Лена наложила ему гречки с белыми грибами.