— Из-за последних событий я совсем забыл о самом главном.

Джек порылся в сумке и вытащил небольшой бумажный свёрток.

— Амалия, прими, пожалуйста, небольшой подарок.

Мгновенно порозовевшие щёчки девушки выделялись гораздо явственнее. Она взяла свёрток, повертела его перед собой и осторожно развязала джутовый шпагат. Внутри оказалась красивая, оклеенная бархатом, коробочка. Эми на секунду замерла, затем задышала гораздо чаще. Руки девушки еле заметно дрожали. Она открыла коробочку и ахнула. Повернула голову к Джеку и широко улыбнулась.

— Да! — громко сказала Амалия. — Джек Рэд. Что бы ты ни хотел сказать своим подарком, мой ответ будет «да».

Друзья громко захлопали в ладоши. Этот звук прокатился по всему залу и трое отдыхающих за дальним столиком почти синхронно выпустили три струйки дыма и приподняли шляпы. Ничего не разобрав, они присоединились к аплодисментам.

— Браво! — крикнул один из них. — Бис!

Друзья дружно засмеялись, затем Амалия исполнила просьбу зрителей.

— Да! — решительно повторила она.

— Как вы вовремя к нам присоединились, мистер Твид, — подмигнул Африка. — У нас в номере как раз освободилась кровать.

Амалия хлопнула пошляка по плечу, но видно было, что никакого недовольства в этом ударе не содержалось.

Рано утром Джон Хиггинс стоял, прислонившись к пахнущей смолой новенькой стене китайской прачечной, и смотрел на дорогу. Впереди медленно удалялись четыре лошади под седоками и небольшой крытый тканью фургон. К его боку была привязана ещё одна кобылка. Два наездника шли в авангарде, а двое замыкали группу. Последние лошади шли рядом и даже хвостами махали в такт. На одной сидела то ли девушка, то ли молодая женщина. Хиггинс довольно улыбнулся. Можно будет доложить хозяину, что отправленные им ковбои уже в пути.

Он привычным жестом провёл по клетчатому пиджаку, будто собирался расправить несуществующие складки. Вообще-то Хиггинс крайне редко выходил без ливреи, так что немного отвык от обычной одежды. И сейчас надел костюм лишь для того, чтобы не выделяться. И, как оказалось, не зря. Группа Джека Рэда проехала мимо, не заподозрив в праздном зеваке слугу самого Вандербильта. Хиггинс ещё раз улыбнулся и двинулся в сторону вокзала. Хозяин вставал рано, и нельзя допустить, чтобы его слуги к тому моменту не было на месте.

Солнце стояло в самом зените, когда Злобный остановился перед невысоким столбиком в человеческий рост. К столбу была прибита дощечка, сообщающая, что дальше начинаются индейские территории. Олег ещё раз глянул на кондовый дорожный знак и криво усмехнулся.

— Ну а что ты хотел? — Африка, как всегда, не удержался от комментария. — Колючую проволоку с контрольно-следовой полосой и пограничников с собаками?

— И таможенников.

— Олег, — Джек, Эми и Роджер тоже остановились рядом. — Ты удивишься, но даже на границе с Мексикой ничего нет, кроме такого же столбика.

— Да знаю, — махнул рукой Кулик. — Только подсознательно всё равно ожидаешь чего-то более значимого. Хотя бы шлагбаума.

— Тут граница сотня миль, — Твид махнул рукой вправо. — Нельзя же её всю огородить забором.

— Кстати, мистер Твид, — подала голос Эми. — А что будет дальше?

— Просто Роджер, Амалия, мы же договорились.

— Извините, — смутилась девушка.

— А дальше? А чего вы ждали?

— Не знаю, — смутилась Амалия. — В книгах индейцы всегда живут в густых лесах, прячутся среди деревьев, и каждый шаг по их землям сопряжён с опасностями. Ну там, выглядывают из кустов, потом — «У-лю-лю-лю!» — и в тебя уже летит томагавк.

— Не иначе, как вы ожидали, что сразу за границей и начнутся те самые густые леса? Тогда, мисс, боюсь, я вас разочарую. Уже десять лет назад индейская территория мало отличалась от того же Техаса. Ранчо, фермы. Даже магазины. Индейцы, Амалия, ничуть не менее цивилизованы, чем мы с вами. Только не говорите ничего подобного нашим политикам.

— Почему?

— Да потому что им нужны те самые дикие люди, про которых вы говорите. У-лю-лю и так далее.

— Но зачем? Ведь торговать проще с нормальными людьми.

— Это торговать. Вы знаете, что когда я служил рейнджером, Форт-Ворт находился на границе с индейской территорией? А сейчас нам пришлось сделать почти двадцать миль, чтобы добраться вот до этого знака. Земля, принадлежащая дикарям, всё равно, что ничья. Никто не обвинит вас, если вы объявите её своей. Индейцы это тоже понимают, потому и обустраивают всё на цивилизованный манер. Говорят, у них даже свои банки есть. А газета «Чероки адвокат» выходит аж с сорок четвёртого года.

Он с улыбкой повернулся к друзьям.

— Джентльмены, вам известны такие имена, как Гувисгуви или Левизаванаские?

Все дружно помотали головами, только Амалия нахмурила брови, словно пыталась что-то вспомнить. Но вскоре и она сделала отрицательный жест.

— Тем временем, это достаточно известные политики, вожди племён. Левизаванаские, он же Льюис Даунинг…

— Я слышала про Даунинга, — Эми захлопала в ладоши от возбуждения. — Это какой-то конгрессмен.

— И-и! — торжественным голосом объявил Твид. — Миссис Рэд получает первый приз! Всё верно, юная леди. Это вождь племени чероки, и он конгрессмен. Так что готовьтесь встретить не голозадых дикарей, джентльмены, а вполне цивилизованных граждан Североамериканских Соединённых Штатов.

— Дымом пахнет, — прервал лекцию Злобный. — Оттуда, — он махнул рукой на север.

— Точно, — подключился Африка. — Кажется, кто-то жарит шашлык.

Группа замерла, принюхиваясь, наконец Олег, ни слова не говоря, ударил жеребца коленями и унёсся вперёд. Спутники дружно двинулись за ним. Скакать пришлось недалеко, уже через полмили небо озарялось заревом большого огня, а ещё минуту спустя, выехали на широкую ровную поляну, окружённую невысокими плодовыми деревьями. Ещё несколько часов назад на поляне стоял дом. Саманный, из смешанной с глиной соломы, скорее всего, в один этаж. Сейчас он догорал.

Пламя давно съело соломенную крышу, какие-то конструкции перед домом, двери и окна. Теперь же вся внутренность была заполнена чёрным дымом, сквозь который то и дело пробивались яркие сполохи. Кое-где горели даже стены, видимо, там, где солома торчала сквозь глину. Возле здания стоял Злобный и, кажется, к чему-то принюхивался.

Амалия удивилась. Как тут можно что-то вообще почувствовать, кроме выворачивающего наизнанку тошнотворного запаха горелого человеческого тела? Но друг Джека стоял неподвижно, словно охотничий пёс в стойке. Наконец он рванул к правой стене дома, торопливо поворошил соломенный пепел наполовину сгоревшей палкой, наклонился, и рывком распахнул какой-то обгорелый люк. Амалия замерла.

Сзади торопливо подъехали остальные. Джек, как всегда, вырвался вперёд, спешился, и постарался пробраться ближе к дому. Но тут же закашлялся, прикрыл морду лошади шляпой и отвёл её подальше. Можно было не пытаться войти в горящее здание. Даже стоять рядом было невозможно. Остальные это давно поняли и молча смотрели, как Злобный, ёжась от жара, наклоняется к прикрытому дверью отверстию, силясь рассмотреть что-то внутри.