Над ухом коротко, трескуче рявкнул автомат Костика. Вода взбурлила, вскинулась — и чёрная круглая голова исчезла.

— Слышь, — злобно сказал охранник. — Видел же! Сразу почему не шмальнул? Смотри! Заведётся в роще один партизан — потом ночью всем глотки перережет. — Подошёл к глыбе, всмотрелся. — Утоп… — ворчливо сообщил он наконец. — Или нырнул… Во плавают! Это ж он аж с того конца сюда заплыл.

— Да, может, я живьём его хотел взять, — пробормотал Андрей, подбирая патрон. Охранник обернулся в изумлении.

— Слышь, — повторил он. — Тебе чего, жить надоело? Увидел — не подпускай, мочи издали! Они ж нас в рукопашной делают как хотят! Проверено… Сам проверял…

Пришло утро, но радости от этого не прибавилось. В лагуне густо плавали обломки боевых катамаранов, атакованный берег был усеян трупами, яйцеобразными гладкими камнями для пращи и плоскими резными дубинами. Копья попадались гораздо реже. Пришлось сталкивать тела в воду, надеясь, что во время отлива их унесёт куда-нибудь подальше. Нападавшие не слишком отличались с виду от подданных Ана-Тарау, разве что кожа у них была чуть посветлее, а татуировка — пообильнее.

Но по-настоящему стало жутко, когда сплавали на соседний островок. Ветер пошевеливал живую неостывшую золу, раздувал угли. От запаха горелого мяса накатывала дурнота.

Деревня была сожжена и вырезана до последнего человека. Собак в плетёных клетках — и тех не пощадили. Но что хуже всего: убитые были хорошо знакомы охранникам. На самовольные отлучки к соседям Игорёк обычно смотрел сквозь пальцы — и каждый обитатель базы успел завести себе на Уну приятелей, а чаще — приятельниц.

— Твари, твари! — Влада трясло, воспалённый взгляд блуждал по зарослям.

Воины, прибывшие вместе с Тиури, вели себя куда спокойнее своих союзников и покровителей. Один даже, видя, что Костик, не раз обыгранный им в ракушки, сильно удручён случившимся, попробовал его утешить, поведав с подробностями, как пару лет назад они сами устроили подданным Тара-Амингу в точности то же самое. Костик, только что нашедший тело своей подружки со вспоротым животом, не дослушав, схватился за кобуру — и, если бы не Игорёк, наверное, уложил бы рассказчика на месте.

Туземец был озадачен, но с утешениями больше не лез.

— Суки… — глухо вымолвил Костик. — Сергею Самсонычу доложить надо.

— Давай, — облизнув спёкшиеся губы, отозвался Игорёк. — И знаешь что?.. Скажи, пусть сам приедет, посмотрит.

Охранники и воины, рассыпавшись цепью, начали прочёсывать ближайшую рощу. Те сволочи, что вырезали и сожгли деревушку, скорее всего, вовремя убрались отсюда на своих катамаранах. Но в рощицах могли скрываться и беглецы с разбитых гранатами десантных каноэ, достигшие потом берега вплавь.

Игорёк дал разрешение на зачистку с видимой неохотой. До сей поры потерь не было, но после этой операции вполне могли появиться. С другой стороны, люди рвутся на дело — так что лучше им не перечить. А кроме того, оставить в живых хотя бы одного воина Тара-Амингу — это не знать потом ни отдыха, ни сна! Уно и Герреро лежат, можно сказать, бок о бок, то есть туземцу доплыть до базы — раз плюнуть. Тут во время отлива пешком с острова на остров перебрести можно.

Длинная автоматная очередь прозвучала сразу же, как только цепь углубилась в «зелёнку», причём треск выстрелов сопровождался пронзительным нечеловеческим визгом. Игорёк сорвал с пояса рацию, похожую на телефонную трубку. То, что в Америке называется «уоки-токи».

— Что там у вас?

— Двух чурок положили, — вяло отозвался Толик — как всегда, не сразу. Судя по дикции, опять жевал.

— Не своих, надеюсь?

— Не, чужих.

— Кто стрелял?

— Влад. — В голосе Толика скользнуло пренебрежение.

Ну, правильно… Профессионал обошёлся бы двумя короткими очередями. Или даже двумя патронами.

— А визжал кто?

— Тоже он.

— Вы мне там хотя бы одного живьём возьмите!

— Сделаем.

И Толик, как всегда, не подвёл. Доставил лично. Огромный татуированный туземец шёл, то и дело испуганно оглядываясь на маленького беспрестанно жующего конвоира. Бежать даже и не пытался, лишь вздрагивал, когда из глубины рощи слышались скупые одиночные выстрелы. Видимо, не встретив ожесточённого сопротивления, охранники решили боеприпасы зря не тратить.

Пленник оказался простым воином и мало что знал. Тем не менее, бесхитростный его рассказ ошеломил Игорька. Вчера их подняли среди ночи и погрузили на катамараны, объявив, что на атолле Уну высадились светлокожие люди, выдающие себя за полубогов. Поселившись в святилище, самозванцы его тем самым осквернили и должны быть за это истреблены вместе с другими обитателями атолла, посмевшими дать им приют.

После этих слов Игорёк прервал допрос и взялся за горячий лоб. Голова шла кругом… Как это ни дико, но вчерашний блеф обернулся правдой — получалось, что на Тара-Амингу в самом деле готовили карательную экспедицию ещё до подрыва идола… Стало быть, не придурись Игорёк с чрезвычайным положением, базу на Герреро прошедшей ночью взяли бы врасплох и вырезали — точь-в-точь как деревушку на Уну.

Аж ознобом продрало вдоль хребта…

Да, но тогда ситуация меняется полностью. Свидетелей! Как можно больше свидетелей, что он тут вообще ни при чём! Пусть подтвердят!

Невольно покосился на тугую татуированную ряшку пленного. Да, повезло тебе, парень…

Вдалеке над рощей висел, тарахтя, вертолёт, давал наводки с воздуха. Пальмы под ним бурлили… Чёрт! Они же так всех перебьют!

— Толик… — У Игорька даже голос сел. — Скажи, чтобы прекратили стрельбу! Берите живьём. И чем больше, тем лучше! Скажи кому-нибудь из местных — пусть объявит в матюгальник: сдавшихся убивать не будут.

— Сделаем, — обронил Толик.

Встревоженный Сергей Самсонович прибыл к полудню. Оглядев лагуну, превратившуюся в место пиршества мурен и молодых акул, пришёл в ужас. Вид сожжённой и вырезанной деревушки добил его окончательно.

— Ты во что меня втравил? — страшным свистящим шёпотом спросил он.

— Ну я же предупреждал, — угрюмо напомнил Игорёк.

Президент «Атлантиды» не слушал.

— Ты что делаешь? Ты… — Он ещё раз обвёл обезумевшими глазами аккуратные пригорки трупов и с болезненной гримасой взялся за сердце. — Ну спасибо! Ну молодец! Всех повязал! Всех в кровушке выкупал!

— Не всех, — пришамкивая от усталости, возразил Игорёк. — У меня пока ни единой потери.

— Да на кой хрен! — прохрипел Сергей Самсонович, теряя от бешенства голос. — На кой хрен ты вообще подрывал этого идола? Глаза он тебе резал? Не взорви ты его — ничего бы и не стряслось!

— Сергей Самсонович… — Игорёк с силой провёл ладонью по желтоватому, обрезавшемуся после бессонной ночи лицу. — Ну нельзя было никак по-другому! Вот вы вчера уехали, а мне через полчаса стукнули, что флот уже собирается выйти из гавани! Идут отвоёвывать святилище! Что мне ещё оставалось делать?