Инга и Рагнар знали, что в таком случае это убежище для них станет последним. И в лучшем случае за них попросят выкуп, в худшем же – сделают рабами или убьют. Поэтому, подкравшись к дому почти вплотную, они, еще больше промокшие и дрожащие от холода, упорно стояли и ждали, не появится ли кто-нибудь, не отворится ли дверь…

Дом был темным и мрачным. В очертаниях угадывалось, что это старый сруб с потемневшими от времен бревнами. Окна были наглухо заколочены досками, и если внутри кто-то и был, то с улицы понять это было не возможно.

Так прошло минут пятнадцать, прежде чем викинг и девушка решились подойти к жилищу. Также крадучись и пригибаясь, они быстрыми перебежками достигли его стен. Почти бесшумно обошли дом, прислушиваясь к любому звуку, доносившемуся изнутри. Только дождь барабанил по крыше и, кажется, попадал внутрь, потому что кроме этого звука больше ничего не было слышно. Тогда, осмелев, Рагнар подошел к двери и, открыв ее, заглянул внутрь. На него пахнуло сыростью давно не жилого помещения.

– Да здесь никого нет! – громко сказал Рагнар и перешагнул порог. Стоя уже внутри, он давал глазам некоторое время привыкнуть к темноте. Вдруг он почувствовал, как Инга, тоже войдя в дом, вложила свою руку в его. Рагнар почувствовал ледяные пальцы, которые обхватывали его руку. Инга, похоже, совсем замерзла и устала.

– Ничего, – сказал викинг, стараясь ободрить и себя, и свою спутницу, – здесь наверняка есть очаг, и мы сможем развести огонь.

Так и оказалось – в доме, действительно, был очаг. И, похоже, он уж и не был таким не жилым. В шкафах нашлась посуда, немного зерен риса и плотно закрытые кувшины с водой. Хотя, конечно, и чувствовалось, что люди сюда не приходили давно! Везде была паутина и пыль, да и крыша, действительно, в одном месте прохудилась – там дождь лился прямо на подгнивший от сырости пол.

Немного повозившись с очагом, Рагнар кое-как разжег его, и отблеск от огня веселыми тенями запрыгал по стенам и потолку.

– Смотри-ка, что я нашла, – весело сказала Инга. И протянула Рагнару две овечьих шкуры. – Они чистые. Я нашла их в ящике в спальне. Там крыша совсем провалилась, но шкаф оказался целым, а там меня ждал сюрприз в виде этих шкур. Сыростью и затхлостью воняют, конечно…

Рагнар улыбнулся, глядя на раскрасневшееся от огня лицо Инги. Красивые тонкие черты лица, пухлые губы и нежная кожа… Викинг никогда бы не поверил, что много часов назад эта девушка хладнокровно убила медведя раза в два выше ее самой.

– А я вымыл котелок и сварил рис!

– Мне кажется, я не ела целую вечность, – сказала Инга, придвигаясь поближе к огню.

– Знаешь, я думаю нам стоить высушить нашу одежду… – предложил Рагнар.

Девушка бросила не него полный негодования взгляд.

– Я отвернусь! – быстро сказал викинг. – Просто мы же не можем сидеть в мокрых вещах!

Инга задумалась. Сомнение отразилось на ее хорошеньком личике. Но потом, видимо, решив, что конунг прав, она жестом велела ему отвернуться. Быстро скинув с себя одежду, девушка завернулась в шкуру и взяла рис.

Викинг вышел в другую комнату, также быстро разделся, завернулся в шкуру и вернулся к огню.

– Где твоя одежда? Давай я развешу, – предложила Инга.

Рагнар протянул ей вещи и смотрел как девушка, стоя на коленях, развешивает одежду. Блики от огня красиво освещали ее голые плечи и лицо.

– Ну, вот, кажется, уже все не так уж и плохо, – сказала Инга, поворачиваясь к Лодброку. – Мы в тепле, поели и у нас есть овечьи шкуры и крыша над головой.

Рагнар молча улыбнулся. Если бы они только могли сейчас оказаться в замке в его спальне… Викинг почувствовал, что где-то внизу живота все замирает от желания заняться любовью с этой красоткой…

Но викинг отогнал от себя эти мысли и опять улыбнулся Инге.

Инга довольно растянулась у огня и украдкой посмотрела на Рагнара. «А ведь этот парень прав, – невольно подумала она. – Враждуют наши родители, но зачем это нам? Ведь мы друг другу по сути ничего плохого не сделали. Но еще утром я хотела его убить… Это так глупо! Мы – молодые, нам нужно жить и радоваться, а не тратить время и силы на пустую вражду престарелых родственничков».

Отец Инги тоже был великим конунгом. Он, также как и отец Рагнара, не смог ответить любимой дочери на вопрос, из-за чего вообще началась эта кровавая месть. И только разозлился на Ингу, которая, тонко намекнула на то, что хорошо бы все это прекратить.

В тот день девушка выслушала целую лекцию на тему преданности родичей. И что те, кто отказывается от семьи, становится предателями. И хочет ли его дочь клеймить своего отца таким позором? И сама стать предателем!

Девушка выслушала также и историю о праведных предках вплоть до десятого колена, которые никогда (она слышит?!) никогда не были предателями и трусами. В общем, из комнаты отца Инга вышла со словами: «Прости меня отец, ты, конечно же, прав». Но на самом деле она сказала так только для того, чтобы отвязаться от него. Ну, какого лада он пристал к ней с этой враждой? Куда приятнее было выйти из замка, оседлать любимого коня Карнеру и скакать по полям и лесам, не останавливаясь и не думая ни о чем.

Инга с детства была отличной наездницей и прекрасно владела любым оружием. И даже в рукопашном бою многие мужчины проигрывали ей. Отец в двенадцать лет ей первой, а не двум ее братьям, подарил меч. Да еще какой! Весь украшенный резьбой с прекрасным вороном с раскинутыми крыльями на рукоятке. А через год взял ее с собой в военный поход.

Это был очередной город, который викинги собирались захватить. Она наравне с мужчинами-воинами, хоть и под пристальной охраной отца, сражалась так неистово и так смело, что сразу заслужила уважение среди войска.

Красивая и смелая в свои шестнадцать она была не только завидной невестой, но и отличным бойцом. После первого похода было еще множество других, и везде они одерживали победу. Викинги отца стали считать ее талисманом и даже когда отец не хотел куда-то ее брать, воины умоляли его взять Ингу с собой. Она одна стоила многих смелых и сильных воинов. Отец доверял ей как никому. Они вместе с ним и его военачальниками разрабатывали планы захвата городов.

Мать Инги не разделяла ее любви к походам, законно считая, что это удел мужчин. А женщинам следует рожать, воспитывать детей и заниматься домом.

Инге же были скучны ее речи, которые каждый раз заводила мать, видя, что Инга вновь собирается на войну.

Девушке нравилось побеждать, нравилось показывать мужчинам, что они слабаки по сравнению с ней, такой юной и хрупкой. И она, разумеется, не терпела превосходства над собой. Делом чести для нее становилось стать лучше очередной выскочки очередного отличившегося воина отца.

Она начинала внимательно наблюдать за таким воином, подмечая все его слабые стороны. И когда информации оказывалось достаточно, она предпочитала оказаться с ним в одном отряде, показывая свое превосходство и умело используя слабые стороны соперника. Проиграть девушке было страшнейшим позором для любого викинга. Все войско смеялось и подтрунивало над таким воином еще долгое время, вспоминая, как и где он опозорился.