– Я как это услышал, так немедленно решил позвонить Бунцагину, чтобы выяснить, не остался ли у него адрес того человека или хотя бы какие-то паспортные данные. Но он на этот вопрос отреагировал как-то очень странно. Начал орать, что я лезу не в свое дело, что мне надо заниматься работой, а не бредовыми идейками случайно зашедшего в НИИ шизофреника. Объявил, что никакого адреса у него нет, что он даже не спрашивал, как зовут «того тюремщика». Правда, спросил, откуда я знаю о визите того человека, и в связи с чем к нему такой интерес. Ну, я ему сказал, что про того человека узнал от вахтера Зимчука Вани, а потом рассказал про алмазы, которые приносили вы. Знаете, после этого у Бунцагина началась настоящая истерика. Он наговорил мне всяких гадостей и бросил трубку. А сегодня прихожу на работу, и нас с Фаей почему-то не пускают. Потом объявили, что я уволен. А почему, за что?..

– Все, разговор заканчиваем! – поспешно объявил врач, взглянув на приборы. – Не хватало, чтобы сердце снова дало сбой!

Наспех попрощавшись с Калмыковым, Гуров вышел на улицу. Теперь было яснее ясного, что Бунцагин сыграл во всей этой истории какую-то непонятную, но весьма негативную роль. Когда он сел в машину, неожиданно запиликал его телефон. Это был Орлов.

– Ну, Лева, заварили мы нехилую кашу! – устало выдохнул он. – ОБЭП уже начал работу в НИИ «Алмаз». Что тут началось! Звонки из министерства по недрам и полезным ископаемым, из Думы Фанфуров позвонил, «лучший друг» из нашего министерства звонит каждые пять минут, радио «Ливень» – главный рупор наших либерастов – уже разразилось визгливым интервью с Бунцагиным, в котором тот объявил о начале нового «тридцать седьмого».

– Наверняка к обеду взвоют и иноземные «голоса»… – усмехнулся Гуров. – О! Да уже обед и есть – двенадцатый час. Так вот, мин херц Петро, как я понял из разговора с Калмыковым, Бунцагин имеет какое-то очень серьезное отношение к алмазам из вещдоков. И еще. У меня все больше крепнет убежденность в том, что Владимир Захаров жив и эти алмазы – его работа.

Он вкратце рассказал о своей встрече с профессором. Выслушав его, Орлов некоторое время напряженно молчал, после чего риторически вопросил:

– Это что же выходит? К Бунцагину пришел изобретатель-самородок, рассказал о своих разработках, он его выставил, но его методику взял на заметку и кому-то ее передал?

– Рассуждаешь верно. Только, мне так кажется, он передал не методику, а самого изобретателя. Да, да, да! Он кому-то дал наводку, и тот его похитил. Обрати внимание на занятное совпадение: два года назад в пределах Москвы объявился человек, который рассказывал о разработанной им методике производства алмазов. И именно два года назад Бунцагин стал обладателем новенького «Ламборджини». Не эта ли машина стала «гонораром» Бунцагина за изобретателя, переданного некой криминальной группировке?

– Хм-м… Очень даже может быть! А ты сейчас куда?

– В экспертную лабораторию агентства по минеральным ресурсам. Послушаю, что они скажут по поводу алмазов. Потом надо будет у информационщиков взять распечатки телефонных разговоров Лобуха и Данилеева.

– Лева, а в НИИ алмазы на исследование ты теперь не повезешь? – неожиданно поинтересовался генерал.

– Понятное дело, нет! Пока там директором Бунцагин, об этом и речи быть не может! Кстати, думаю заглянуть в министерство по недрам и полезным ископаемым. Надо познакомиться с тем, кто поставил черкизонского торгаша директором НИИ.

– Ну, давай, действуй! – одобрил Орлов, выключая связь.

Вырулив на дорогу, Гуров прибавил ходу и вскоре уже подъезжал к длинному пятиэтажному зданию еще советской посторойки, высящемуся за раскрашенной веселыми ромашками и васильками железобетонной стеной. Припарковавшись невдалеке от проходной, Лев показал пожилому вахтеру свое удостоверение и прошел на территорию агентства.

Как явствовало из табличек, здесь был целый экспертно-исследовательский комплекс – и по геологии, и по агрономии, и по космонавтике, и по криминалистике… Без особого труда найдя нужное подразделение, Гуров зашел в кабинет директора лаборатории – мужчины средних лет, с «профессорской» бородкой. Узнав, кто и по какому поводу к нему пожаловал, хозяин кабинета, ответив на приветствие, пояснил:

– Для исследования присланных нам образцов синтетических алмазов мы использовали самые последние разработки в этой области. В частности, новые методики рентгеновского сканирования и спектрального анализа. Должен сказать, очень необычные и любопытные образцы вы нам прислали. Что удалось выяснить? Первое – это то, что данные алмазы изготовлены каким-то совершенно непонятным методом. Во всяком случае, ни один из современных способов, наподобие CVD, НРНТ, взрывного, лазерного, кавитационного и прочих, к этим алмазам отношения не имел. Я вообще не могу понять, как их создали. Во-вторых, эти алмазы имеют запредельную чистоту, гораздо более высокого порядка, чем синтезированные уже перечисленными методами. Ну, а самое интересное, спектральный анализ показал, что кристаллы содержат в себе атомы рения. Их очень мало, но они есть. Откуда, почему, зачем – непонятно…

Сообщив, что он уже собирался курьером отправить полученные результаты в Главк, директор лаборатории вручил Льву конверт с актами исследования.

Выйдя на улицу, Гуров взглянул на часы. Время уже близилось к обеду, но в запасе имелось не меньше часа, и поэтому он решил сгонять в министерство по недрам и полезным ископаемым. Сев за руль, минут через двадцать он вышел у отреставрированного и сияющего новизной помпезного здания старой постройки. Войдя в вестибюль, Лев увидел пост охраны (здесь она была куда как плотнее, чем у лаборатории). Тщательно записав личные данные визитера, старший поста объяснил, как найти кадровиков.

Гуров прошел через просторный, небедно обставленный холл и, свернув направо, по коридору дошел до кабинета номер девять. Войдя внутрь, он увидел несколько женщин самых разных возрастов, сидящих за канцелярскими столами. Поздоровавшись, Лев осведомился по части того, кто бы мог просветить его относительно одного кадрового назначения. Дама лет сорока, с великосветскими манерами порекомендовала гостю пройти к начальнику их отдела, каковым оказался солидный гражданин в толстенных «директорских» очках, с лысиной во всю голову, зато в дорогом импортном костюме.

Узнав, кто и по какому поводу к нему пришел, начальник отдела кадров широко развел руками.

– Ничем не могу помочь! Назначаю не я, а министр по рекомендациям своих замов и помов. К ним и идите!

– Схожу, схожу! – Лев предупреждающе вскинул руку с растопыренными пальцами ладонью вперед. – Но в любом случае начальник кадровой службы не может не знать, кто именно и кого именно рекомендовал, особенно если назначение, скажем так, из ряда вон выходящее. Так кто же мог рекомендовать на должность НИИ «Алмаз» безграмотного черкизонского торгаша Бунцагина?

Беспомощно задвигав руками, начальник отдела страдальчески скривился и почти простонал:

– Лев Иванович, если скажу, меня линчуют…

– А если не скажете, то на пенсию рискуете выйти не министерским кадровиком, а дворником замкадовского рынка. Как вам такая перспектива?