chitay-knigi.com » Историческая проза » Чингисхан и рождение современного мира - Джек Уэзерфорд

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 88
Перейти на страницу:

Как и многие успешные властители, Чингисхан понимал политический потенциал торжественных церемоний и массовых празднеств. Но в отличие от них, его утверждение при власти проходило не во дворце или храме, а в открытой всем ветрам степи, на глазах сотен тысяч человек.

Монгольские общенародные церемонии производили сильное впечатление на чужеземцев, которые затем детально описали их. Наиболее полное из таких описаний принадлежит перу французского биографа XVII века Франсуа Пети де ла Круа, который был знаком с ныне утраченными персидскими и турецкими документами той эпохи. По его словам приверженцы Чингисхана «посадили его на черный войлочный ковер, который они расстелили на земле; а затем человек, которому было доверено быть Гласом Народа, громко возгласил перед ним восторг народа». Глас Народа объявил Чингисхану, что «всякая власть, которой он будет наделен, происходит от Неба, и Бог благословит все его замыслы и деяния, покуда он будет править своими подданными хорошо и справедливо; но, если он злоупотребит данной ему властью, он будет обречен на нищету и презрение».

Этот ритуал произвел неизгладимое впечатление на его сторонников, которые подняли его вместе с ковром над собой и в буквальном смысле слова вознесли его на трон. Затем они «девять раз пали на колени перед новым Императором в знак обещанной покорности ему». Также как присутствие каждого рода давало Чингисхану его поддержку, присутствие каждого шамана доказывало, что духи и сны посоветовали ему служить новому хану. У монголов не было национальной религии, и поэтому шаманы сделали коронацию Чингисхана чем-то большим, чем простая политическая формальность. Их присутствие стало знаком того, что судьба Тэмуджина определена самим Вечно Синим Небом.

Шаманы били в барабаны, обращались к духам природы и плескали арак в воздух и на землю. Собравшиеся тысячи людей молились, обратив ладони вверх, к Вечно Синему Небу. Он завершали свои молитвы и посылали их в небо древней монгольской мантрой «хури-хури-хури», которой принято было заканчивать молитвы, как в христианстве принято говорить «аминь». Этот духовный акт сделал каждого из них частью прошедшего ритуала утверждения нового хана и заключил магический завет не просто между ними и их правителем, но с самим миром духов.

Большинство правителей, будь то цари или президенты, выросли внутри неких социальных структур. Их свершения, как правило, включают реорганизацию и оживление тех институтов и государств, которые выпестовали их. Чингисхан же сознательно взялся за создание своего государства и всех его институтов с нуля. Часть из них он заимствовал из прежних обычаев своего племени, а часть придумал сам. Чтобы его империя не разрушилась, ему необходимо было создать крепкую организацию, и он начал с армии, которая и привела его к власти, — Чингисхан сделал войско мощным и четко подчинил его центральному командованию. При Чингисхане простые пастухи и кочевники становились военачальниками над тысячами и десятками тысяч воинов. Каждый здоровый мужчина в возрасте от пятнадцати до семидесяти лет был одновременно и солдатом срочной службы. Он сделал то же, что и в то время, когда его впервые выбрали ханом племени, — назначил своих самых доверенных приверженцев начальниками минганов, а своих самых старых и проверенных друзей, таких как Боорчу, — предводителями туменов. Он награждал людей низкого происхождения и назначал их на высшие государственные должности за проявленную верность и храбрость в бою. Членам своей семьи он доверял меньшие подразделения в пять тысяч воинов. Такие отряды получила его мать, его младший брат и двое его младших сыновей — Огедей и Толуй. Чагатаю достались восемь тысяч, а Джучи — девять, так что даже его старшие сыновья не получили полного тумена. Чингисхан назначил нескольких своих доверенных друзей наместниками некоторых своих родичей, а именно — своей матери, младшего брата и Чагатая. Он объяснил необходимость таких наместников тем, что «Чагатай упрям и мелок умом». Он повелел советникам «быть подле него днем и ночью».

Чтобы сохранить мир среди своих разнородных племен, он быстро провозгласил закон, который ликвидировал традиционные поводы для межплеменных войн и вражды. Великий Закон Чингисхана отличался от других, которые мы можем найти в истории. Он не оправдывал появление своего законодательства тем, что оно было получено как откровение от Бога или в наследство от некой оседлой цивилизации. Он заботливо отобрал древние обычаи степных кочевников, но решительно упразднил те из них, которые мешали бы функционированию нового общества. Он разрешал людям жить по местным законам постольку, поскольку они не нарушали Великий Закон, который становился верховным законодательством для всей империи.

Великий Закон, тем не менее, не представлял собой некой единой системы законов, но скорее изменчивый свод правил, который Чингисхан продолжал дорабатывать все оставшиеся двадцать лет своей жизни. Чингисханов закон не регулировал обыденную жизнь людей, он касался только самых важных и опасных аспектов существования общества в целом. До тех пор, покуда мужчины похищали бы женщин, было бы невозможно остановить вражду и войны между семьями. Поэтому новый закон Чингисхана запрещал похищать себе жен, это стало, очевидно, реакцией на похищение его жены Бортэ. Последствия этого обычая все еще мучили Чингисхана внутри его собственной семьи, так как он не был уверен, кто был отцом первого сына Бортэ, и эта неуверенность принесла еще много горя впоследствии, когда Чингисхан состарился.

Кроме похищения женщин он запретил захват и порабощение любого из монголов. Он на своей шкуре испытал все ужасы рабства в клане тайджиутов, но, кроме того, понимал, что практика порабощения всегда служила бы источником ненависти и насилия среди племен степи.

Чингисхан хотел уничтожить все источники внутренних конфликтов среди своих подданных. Зная все трудности и горести, которые выпадают на долю незаконнорожденных детей, он объявил всех детей законными, вне зависимости от того, были ли они рождены женами или наложницами. Поскольку торговля женщинами часто вызывала споры и разногласия среди его воинов, он запретил ее. По тем же причинам он наложил запрет на нарушение супружеской верности, которую, впрочем, монголы понимали несколько иначе, чем другие народы. Туда не входили сексуальные связи между женщиной и близкими родственниками ее мужа, а также связи между мужчиной и служанками жен других мужчин клана. Согласно слову Чингисхана дела гэра должны были решаться внутри гэра, а дела степи — в степи. Супружеской изменой считалась только связь между женатыми мужчинами и замужними женщинами из разных семей. До тех пор, пока такая неверность не приводила к межсемейным конфликтам и стычкам, она не считалась преступлением.

Похищение скота всегда считалось грехом, но все же оставалось весьма распространенной практикой среди степных кочевников и приводила к возникновению кровной вражды и взаимным набегам. Вероятно, под действием воспоминания о том, какие горести пришлось пережить его семье после похищения их девяти меринов, Чингисхан объявил, что кража скота будет отныне караться смертью. К тому же, он потребовал от всех, кто найдет чужое животное, вернуть его законному владельцу. Для этого он создал широкую систему поиска и возвращения потерянного скота, которая росла вместе с его империей. Любой человек, который нашел какие-либо товары, деньги или животных и не сдал их ближайшему надсмотрщику, считался вором, а наказанием за воровство была смерть.

1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 88
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности