– Дебс, угомонись. Ты задушишь его.

Тетка разжимает руки и отступает.

– Дай мне взглянуть на тебя. Божже мой, вылитый брат. Божже мой, как такое могло случиться?

У нее по щекам текут слезы, тетка вытирает их рукой. Потом той же ладонью гладит меня по лицу, заставляя вдыхать сигаретный дым. (Она не может расстаться с сигаретой.) От дыма я моргаю и кашляю.

– Сейчас я тебе водички принесу.

Сквозь кашель слышу, как тетка Дебби идет к мойке, наливает воды и несет мне. Она держит кружку возле моего лица, словно я еще маленький и не умею пить самостоятельно.

– Давай пей, – приговаривает она, поднося кружку к моим губам.

«Пей водичку. Глотай. Вдыхай». Роб снова здесь. Я слышу его издевательский шепот. В кружке вода не из-под крана, а со дна озера. Холодная и зловонная, она пытается меня задушить, забить горло и легкие.

– Нет!

Я выхватываю у нее кружку и отшвыриваю подальше от себя. Кружка ударяется о стену и разбивается вдребезги.

– Карл, это что за выходки? – кричит мама.

Тетка Дебби тоже вопит:

– Я же только хотела помочь. Керри, он совсем рехнулся. Что с ним?

– Заткнитесь! Замолчите обе! Вы ничего не понимаете!

Выхожу из кухни, тащусь наверх, к себе в комнату, но успеваю услышать теткины слова:

– Дикие звери. Керри, все как ты и говорила! Я тебе тогда не поверила. Теперь сама вижу: просто звереныш какой-то…

В комнате пахнет плесенью, запах сильнее, чем прежде. Я валюсь на матрас и пытаюсь успокоиться. «Все нормально, – говорю я себе. – Нейше ты нравишься. Помнишь, как ты ее поцеловал? Все будет хорошо».

Это на словах. А в действительности становится только хуже.

Пятно на потолке потемнело. Оно разрастается, переползает на стены. Его щупальца тянутся ко мне. Я чувствую присутствие Роба… Он здесь, во влажной плесени. Это его запах.

«Ты ведь всегда ее хотел. Правда, братишка?»

Его голос – галлюцинация, не более. Никакого Роба рядом нет.

«Она этого заслуживает. Вы оба заслуживаете».

Я затыкаю уши, поворачиваюсь на бок и подтягиваю колени к груди.

– Прекрати! Слышишь, прекрати!

«Я убью тебя, Си. Можешь не сомневаться…»

– Прекрати! Я не желаю тебя слушать. Отстань от меня.

На моей спине чья-то рука. Это он. Я его чувствую. Не хочу на него смотреть. Вообще не хочу, чтобы он здесь находился. Я этого не выдержу. Бью наотмашь и натыкаюсь на что-то теплое. Раздается два крика: один – совсем рядом, второй – поодаль. Оборачиваюсь через плечо. Мама лежит на спине, широко открыв рот, она похожа на рыбу, вытащенную из воды. Тетка Дебби застыла в проеме.

Я слышу не только крики, но и смех. Хохот отражается от стен и гремит в ушах.

Вскакиваю на ноги, несусь по лестнице прочь из дома.

– Керри, он не в себе. Он опасен…

Вылетаю из дома, пробегаю двор, перескакиваю через стену. Сам не знаю, куда мчусь, но там я не мог оставаться ни минуты. Меня несет по переулкам и проходам, между задворками домов, мимо гаражей и мусорных баков. Я хочу бежать и бежать, целую вечность, но запас сил скоро иссякает. Бег сменяется трусцой, потом шагом. В горле пересохло, а ноги налились свинцом.

Меня выносит к заднему фасаду школы, к скопищу ветхих домишек, которые называют Сараями. Здесь у школьных уборщиков и сторожей своя маленькая империя. Но сегодня суббота. В школе пусто: ни учителей, ни учеников. Перелезаю через дыру в заборе. Домишки на замке, но у одного есть подобие крыльца, на нем стоит пара брезентовых шезлонгов. Сажусь и пытаюсь разобраться в случившемся.

Я виноват. Ударил маму, подумав, что отбиваюсь от Роба. Будь мы вдвоем, я бы вернулся домой и извинился. Возможно, она дала бы мне затрещину. Может, и нет. Ну, отругала бы. Я бы выдержал. Мы бы помирились. У нас все неплохо складывалось. А с появлением Дебби все пошло наперекосяк. Тетка станет нудить без передышки и заводить маму. Не могу я вернуться домой. Во всяком случае, не сейчас.

Главное, мне понятно, из-за чего все началось и почему Роб так зол. Он ревнует Нейшу и злится на меня за то, что я стараюсь защитить ее от него. Он хочет смерти Нейши, пытается заставить меня убить ее и тем самым заплатить за его собственную смерть. Думает, я у него в долгу и обязан проявить солидарность с ним. Не дождется! Ни за что. Нейша – добрая и красивая, и я все сильнее чувствую, что она может стать моей девушкой. Это самое прекрасное из всех чувств, и я не позволю Робу вмешиваться.

Нужно найти способ сказать ему об этом. Что он мне сделает? Он же мертв.

Откидываюсь на брезентовую спинку и закрываю глаза. Снова вижу его бледное лицо. И бегунок, за которым смыкаются две полоски молнии. Я нутром чую: если откажусь играть по его правилам, он расправится со мной. Он теперь обитает в воде, а вода повсюду, и Роб может повелевать водой, направлять ее против меня. Когда каждый день видишь его, слышишь его, вдыхаешь его запах, недолго сойти с ума. Я уже близок к тому. Ударил маму. Что дальше?

Надо найти способ избавиться от него.

Из кармана куртки доносится гудение, затем громкий рингтон мобильника. Телефон Роба. Неужели звонит с того света? Дурацкая мысль. Лезу в карман. Мне страшно взглянуть на мобильник. Потом делается стыдно за глупую трусость. Я смотрю на экран. Нейша.

– Карл, ты где?

Голос совсем тихий, будто она звонит издалека.

– Забрел к своей школе. А ты где?

– Только что выбралась на улицу. Не могла сидеть дома.

– Что случилось?

– Расскажу при встрече. Мы можем увидеться?

– Конечно.

Нейша в эту школу не ходит, учится в другой, в той, что в ее части города. Там все по-другому: блейзеры, галстуки, «да, сэр… нет, сэр». Объясняю ей, как найти Сараи, и выхожу навстречу.

Я замечаю ее раньше, чем она меня. Мне становится не по себе от ее беззащитности. Особенно сейчас. Хочется оградить ее. Увидев меня, Нейша отворачивается и вытирает рукавом лицо. Подойдя ближе, я вижу, что она кусает губы, стараясь не заплакать.

– Нейша, что случилось?

– Не здесь, не на улице.

Мы молча сворачиваем к школе. Наши руки встречаются, и меня снова обдает ее теплом. Она не убирает руку, и это дает надежду.

Веду ее через ту же дыру в заборе. Теперь, когда нас никто не видит, она вся дрожит. Я обнимаю ее. Нейша опускает голову мне на плечо. Несколько минут мы стоим и молчим.

– Все так плохо, так ужасно, – начинает она.

– Неужели еще что-то случилось?

– Отец… он сказал… после закрытия здешней фабрики мы вернемся в Брам[4].