Женщина увидела его и прищурилась.

– Утро доброе, – сказал Макс.

– И вам не болеть, – ответила женщина, продолжая вытряхивать коврик, ни на секунду не сводя с него глаз.

– Я здесь проездом. Был, знаете ли, у друзей, – он думал, что бы еще сказать, – загуляли, напились, друзья слиняли, а я вот ищу дорогу домой.

– Хорошие у вас друзья, – засмеялась женщина.

– Да, – ухмыльнулся Макс, – какие есть.

– Ну так откуда приехали, туда и езжайте, – покосилась она на него с хитрым прищуром.

– Я дорогу не найду. Где у вас автобусная остановка или переправа в город?

– Так ты из центра будешь?

– Из центра.

– Понятно, – она посмотрела на его плечо.

Макс тоже посмотрел и ничего не увидел.

– Не местный, значит, – улыбнулась женщина.

– Не местный, – согласился Макс.

– До дороги тут ехать двое суток на автобусе.

– Сколько?

– А ты надеялся пешком дойти? – рассмеялась она.

Макс смущенно улыбнулся.

– И ехать на таком же автобусе, который увез тех мужчин?

– А ты что это, следил, значит?

– Нет, я там за сопкой отдышаться не мог.

– Бедолага.

Женщина подошла к нему близко и погладила его по плечу. Потом улыбнулась чуть желтоватыми, но красивыми зубами и пригласила в дом.

– Заходи, есть хочешь?

– Хочу.

Макс и правда хотел зайти, сесть, отдышаться. Он был ужасно голоден.

– После этих троглодитов еще остался рыбный суп, – сказала женщина.

Макс огляделся. Это был не просто дом, это была столовая. А женщина, похоже, кухарка. Значит, мужики работали вахтовым методом.

– И когда приедет следующий автобус? – осторожно спросил он – нехорошо, если сочтет за наглость или допрос, тогда вообще ответа не добьешься.

– Через неделю, – и не думала обижаться она.

– Но почему… Почему так долго? – Он попытался не выражать беспокойства, но это у него плохо получалось.

– Так автобус-то один. Двое суток едут, двое обратно, три дня на работы.

– Значит, неделя…

– А ты не волнуйся, – погладила она его по плечу еще раз, – уедешь, куда торопиться. А то я тут одна с ума уже схожу.

– Так ведь мужики только уехали.

– Так разве они мужики? – рассмеялась она. – Мужиков у нас нет.

Макс не понял, что она хотела сказать, запах рыбного супа перекрыл все вопросы, которые приходили ему на ум.

В вагончике было достаточно уютно: три стола и кухня. Как они здесь умещались – неизвестно, наверное, каждый ел у себя.

Женщина с грохотом достала самую большую тарелку из горки посуды, что стояла рядом с раковиной, сполоснула ее, открыла крышку огромной кастрюли – пар отдал все рыбные запахи, – зачерпнула глубоким половником и с одного раза наполнила тарелку до краев.

– И как тебя зовут, чужестранец? – спросила она, поставив перед Максом суп.

– Почему чужестранец? – удивился он.

– Пришлых здесь не бывает, незнакомых тоже, все свои.

Он прихлебывал с таким аппетитом, будто неделю не ел.

– Где здесь? В вашем поселении?

– Да вообще здесь, – она развела руками.

– В вагончиках, что ли?

Женщина засмеялась. Ее пышная грудь вздымалась так высоко, что, казалось, вылетела бы из платья. Давно Макс не видал таких платьев и женщин таких не встречал. Было в ней что-то теплое.

– Так на каком автобусе я могу выбраться в центр? – прихлебывал он.

– Тебе на завод?

– На какой завод? – Он выпил остатки супа. – Мне домой надо, в свою квартиру.

– В кварти-иру, – важно протянула она. – Ух ты какой, еще скажи министерскую.

– Министерскую, – непонятливо пялился на нее Макс.

– Ты как сюда приплыл, парень?

Она подперла рукой подбородок и уставилась Максу прямо в глаза.

От нее пахло супом и морем. Макс сглотнул слюну.

– Почему приплыл? – удивился он.

– А как же иначе ты сюда добрался?

Желтоватая радуга ее карих глаз смеялась над ним с издевкой. Слева от зрачка светила звездочка, но только в одном глазу, другой был беззвездным, как зимнее небо. Макс на секунду провалился в них, а потом вспомнил вопрос.

Что он ей скажет? Что ничего не помнит?

– Я не могу вам сказать, – робея, ковырял он ложкой по пустой тарелке.

– Так, – заложила она руки в бока, – а ну выкатывайся-ка отсюда, понял! Может, ты преступник какой или вор.

– Да не преступник я! – завопил Макс.

– А может, насильник!

У Макса всплыла в памяти та девушка, ее крики до сих пор звенели в ушах. Может, он и правда насильник, только не знает этого.

– Не помню, – сказал он, – вообще ничего. Я очнулся в больнице и сбежал.

– Какой ты смелый, – улыбнулась женщина.

Женщины ее возраста, как правило, все были замужем, и смотреть на них не было никакого смысла, на ней же не было кольца, и Макс смотрел.

– Так как тебя зовут? – спросила она, не помня, спрашивала уже или нет.

– Макс…

– Макс, – закусила она губу, – красивое имя. Значит, говоришь, ты сбежал?

– Да, – он сглотнул слюну.

– А меня Мария зовут.

– Очень приятно.

– И остаться тебе, значит, негде, Макс? – Она распустила волосы.

– Негде…

Он слышал, как она дышит.

– Ты только не подумай ничего…

Податливые пуговицы платья расстегивались одна за другой, обнажая грудь в кружевной комбинации.

– А я и не думаю, – взял он ее за широкую талию и впился в пахнущие морем губы.

Макс не помнил, как они перебрались к ней в домик, как дошли до кровати и рухнули в нее. Как он снял с нее всю одежду и где сейчас его тряпье. Он лишь помнил, как она обнимала, как ее темные волосы расплескались по белой подушке и она голая лежала у него на плече, рассматривая его пальцы.

– Какие красивые у тебя руки, – сказала она, – не то что мои.

Руки у нее и правда были грубые, натруженные.

– Брось, красивые у тебя руки, и сама ты тоже красивая.

Интересно, сколько ей было лет, думал Макс, сорок или сорок пять?

– У меня шесть лет никого не было, – вдруг сказала она.