Этого Илья, как отец, уже не мог вынести!

— Петя, выйди, пожалуйста, мы с Артемом Александровичем поговорим, — потребовал он.

— Я еще не доел!

— Потом доешь, выйди!

Петя с вызовом бросил ложку и ушел. Илья повернулся к Артему:

— Что вы делаете? Предыдущий психолог говорила, что ни в коем случае нельзя над ним насмехаться. Это табу!

— Табу, — согласился Артем. — Но сначала надо понять, чего он этим хочет добиться. А потом уже объяснять, почему так делать не надо.

— А чего ему добиваться? У него все есть. Да, я неродной отец, но я изо всех сил стараюсь заменить ему родного!

— А когда мама прилетает?

— Через неделю. Может, задержится. У нее важное мероприятие в Сочи.

Артем встал.

— Значит, время есть. Пойду, поговорю с клиентом. Спасибо, у вас очень приличный борщ.

Войдя в комнату Пети, он увидел, что «клиент» сидит перед компьютером. Поскольку других стульев в комнате не было, Артем сел на кровать, спросил:

— Ну что, добровольно не расскажешь, чего тебе от этого мира надо?

— Ничего не надо, — угрюмо ответил «клиент».

— А на пол в школе ты валишься, потому что лежа учиться удобнее?

— Ага.

Подросток явно не хотел идти на диалог, но Артем был к этому готов. У него имелось несколько вариантов, как пробить эту стену. Он выбрал самый безотказный — сам встал на позицию слабого, того, кто нуждается в помощи.

— Видишь, какая штука, — сказал он. — Если я тебе мозги на место не поставлю, это не понравится одной хмурой тетеньке из комиссии. А если ей что-то не понравится, то она напишет бумажечку, и ко мне придет проверка. А когда эта проверка найдет нарушения, я поеду обратно в тюрьму. А я не хочу в тюрьму. Поэтому тебе придется лечиться.

Это была не угроза, не требование — это была просьба, почти мольба. На это нельзя было не откликнуться. И Петр откликнулся.

— Обратно? — спросил он. — А вы что, уже сидели?

— Еще как! Круто было. Рассказать?

Петя кивнул. И Артем начал рассказывать…

Из квартиры Бобровых он вышел спустя два часа. Уже на улице достал телефон и позвонил некой Алене, менеджеру гостиницы «Золотой тюльпан», назначил ей свидание…

…Катя подошла к знакомому салону, взялась за ручку двери… Но войти не решилась. Вместо этого нашла нужное окно и заглянула внутрь.

Внутри она увидела Павла, который был занят работой — делал татуировку девушке (Артем бы сразу узнал эту девушку — он ее застал во время своего визита). Девушке было больно, и мастер ее успокаивал — гладил по коленке и целовал пальцы. Девушка в ответ положила голову на плечо мастера…

Вот теперь Катя была готова войти в салон! И она решительно направилась к двери.

Войдя, она застала девушку уже в объятиях мастера.

— Здрасте! — сказала она.

Павел и девушка обернулись.

— Да вы не отвлекайтесь! — предложила Катя.

После чего сосредоточилась на девушке. Спросила:

— Он тебя уже грузил духовными практиками? Тантрическим сексом?

Девушка не знала, что сказать, как реагировать. Вместо нее это сделал Павел.

— Извини, это моя бывшая, — сказал он посетительнице. — Никак не может понять, что все закончилось.

— Значит, плохо объяснил! Знаешь, — эти слова снова предназначались клиентке, — как он меня запикапил? Я пришла к нему татуху делать, а он начал мне лить в уши всякую чушь. Ты, я смотрю, тоже ведешься.

Тут уж Павел не выдержал.

— Стрелецкая, вали отсюда! — сказал железным голосом. — Оставь меня в покое!

Катя внимательно взглянула на него, словно старалась запомнить, сказала:

— Прав был Тёма. Ты подонок. Просто подонок.

И скрылась за дверью. Девушка слышала достаточно, чтобы сказать:

— Я, пожалуй, тоже пойду…

— Куда? — вскинулся Павел. — Мы же еще тату не доделали!

— Я в другой раз… — сообщила клиентка.

Петя Бобров исчез. Ушел в школу — и пропал. На уроках не появлялся, но и домой не вернулся. Когда Илье позвонила учительница и стало ясно, что мальчишка куда-то исчез, у Ильи началась паника. Он обзвонил всех родных, друзей, школьных приятелей — всех, у кого мог появиться Петр. Но его нигде не было. Тогда Илья явился в отдел полиции, написал заявление. Дежурный по отделению «утешил» отца обещанием поискать пропавшего мальчика по всем больницам и моргам.

В числе прочих Илья позвонил и психологу Артему Стрелецкому. Именно этого человека он считал виновным в случившемся. Ведь мальчик пропал сразу после визита Артема!

Все это Илья высказал психологу, когда Артем вместе с Матвеем появился на пороге квартиры Бобровых.

— Это из-за вас! — заявил он. — Он никогда из дома не уходил! Ему бы такая мысль и в голову не пришла! А с вами поговорил, и…

— А может, из-за вас? — ответил Артем.

— С чего вы взяли?

— Например, с того, что первая публикация ролика с «припадком» не сильно отстает от вашей свадьбы с Марией. Значит, «приступы» начались, когда вы появились в семье.

— Ну и что? — возмутился Илья. — Он подросток! У него переходный возраст начался! Вы должны понимать…

Высказав все это, он потерял всякий интерес к этому чужому человеку. Сел, обхватил голову руками. Раскачиваясь на стуле, повторял:

— Как я ей скажу?! Что? «Твой сын ушел из дома»? Бред, бред…

Артем принялся его успокаивать:

— Если его нет в полиции, нет в больницах и моргах, значит, ничего непоправимого не произошло.

Матвей тем временем ушел в комнату Петра, там зажужжал принтер. Спустя несколько минут Матвей вернулся со стопкой листов формата А4, какие обычно клеят на домах и остановках в случае пропажи человека (а также любимой собаки или кошки): «Пропал… Возраст… Приметы…» И телефон.

— Зачем это? — тоскливо спросил Илья. — Это хоть кого-то помогло найти?

— Может помочь, если Петя увидит, что его ищут, — сказал Артем. — Скорее всего он где-то неподалеку. Уход из дома — это классический «акт неподчинения», где ключевой является демонстрация, а не намерение уйти.

Илья вскочил. Им снова овладел приступ панической энергии.

— Нельзя просто сидеть! — воскликнул он. — Надо искать! Маша меня закопает!

— А вы не хотите ей сообщить? — спросил Артем.

Илья тяжело вздохнул. Стал объяснять:

— У нее важнейшее мероприятие. Она эту сделку два года готовила. А для нее работа — это все. В нашей семье, как вы заметили, я — домохозяин. Хотя, если она узнает, что я не сообщил… Просто не знаю, что делать.