Не меньше, чем она обожала летать, Джо любил свою карьеру: работу с деньгами. Он окончил колледж вскоре после того, как она вернулась, и устроился на должность бухгалтера в большую уважаемую фирму. Он был трудоголиком и, занявшись карьерой, стал еще более серьезным и здравомыслящим.

Жаннин узнала о боязни Джо летать только после того, как начала работать пилотом вертолета в самолето-лизинговой компании «Омега-Флайт».

Она получила разрешение «Омега-Флайт» взять с собой на уик-энд в полет на вертолете мужа, и только тогда Джо признался в своем страхе. И она вспомнила те несколько раз, когда они должны были лететь куда-то на самолете, а он всегда решал ехать на машине или на поезде, выдумывая какой-нибудь предлог, например желание посмотреть окрестности. Тогда же она узнала об аварии, в которой погиб его отец, и корила себя за нечувствительность. А он признался ей в том, как сильно расстраивает его то, что он не может принять участия в основном ее увлечении в жизни. Ей было жаль его, и она прижала его к себе, пока он говорил о своем страхе. Он редко показывал ей свою уязвимость, и ее это тронуло. Он был прав! Полеты действительно ее страсть.

Несмотря на то что Донна опять начала с ней разговаривать, она редко говорила что-то хорошее. Что могла она и отец сказать их друзьям о ней, спрашивала она Жаннин.

Как могли они признаться, что она в армейском резерве, надевает униформу и играет в солдата один уик-энд в месяц? Почему она не может быть нормальной дочерью и женой? Они постоянно ставили ей в пример дочерей их друзей, у которых были уважаемые профессии учителя или медсестры.

Теперь, когда они оба закончили учиться, Джо хотел заново начать строить их семейную жизнь, но Жаннин не была пока готова двигаться в этом направлении. Она использовала свою работу и обязанности солдата резерва как предлог, но правда была в том, что ее по-прежнему преследовали кошмары о том холодном октябрьском дне, когда она лежала на постели из золотых и красных листьев и рожала ребенка, которому не суждено было жить. Она готова к любому физическому риску, но она не думала, что сможет опять пережить этот психический стресс.

Она жила ради выходных, когда она могла летать. В ее работе в резерве не было практически никакой опасности. Но потом случилось неожиданное: ее призвали на прохождение действительной службы в Персидском заливе. Когда она записывалась в резерв, никто, тем более сама Жаннин, не предполагал, что ей придется воевать. Впрочем, она была готова, она гордилась своим мастерством и была в восторге от вызова, брошенного ей судьбой. Ее навыки пилота оказались чрезвычайно востребованы.

Она не получила поддержки со стороны родителей. Единственными словами, которые они произнесли в течение нескольких дней до ее отправки, были: «Мы все время тебе говорили, что резерв — это не твое» и «Что посеешь, то и пожнешь». Они повернулись к ней спиной и в прямом, и в переносном смысле: отказались даже проводить ее в аэропорт.

Джо был немного лояльнее. Он только однажды возразил против ее пребывания в резерве, а потом просто избегал разговоров на эту тему. И все же она была благодарна ему за то, что он не высказывал свое неодобрение вслух, хотя знала, что это было настоящей проблемой для него.

Четыре месяца в Персидском заливе были для нее временем подлинного взросления. Она переправляла по воздуху продовольствие и раненых. Дни были наполнены химикатами, взрывами, чертовски ужасным дымом и скукой. Она не видела смерти, но она слышала о ней, и ей снились кошмары о крушении вертолета, унесшем жизнь еще одной женщины-пилота…

Участие в операции «Буря в пустыне» сделало ее угрюмой молодой женщиной. Она стала гораздо ощутимее осознавать быстротечность жизни и наконец-то была готова остепениться. Очень хотела остепениться. Она согласилась с Джо, что пришло время создать настоящую семью, и вскоре забеременела. Она ушла с работы в «Омега-Флайт» на пятом месяце беременности.

Ко всеобщей радости, Жаннин родила доношенную красивую малышку, и они с Джо начали уютную семейную жизнь, прерываемую только ежемесячными отлучками Жаннин для службы в резерве. Донна была в восторге оттого, что наконец-то стала бабушкой, и опять начала с ней разговаривать. Жаннин планировала вернуться на работу, когда Софи пойдет в школу. К тому времени она уже выйдет из резерва и можно будет найти какую-то работу, связанную с авиацией, но где не придется летать. Теперь у нее был ребенок, нуждающийся в ней, и она больше не хотела рисковать.

Первые симптомы появились вскоре после того, как Софи исполнилось три года. Немного крови в моче, периодическая припухлость под глазами. Ей поставили диагноз: редкая болезнь почек. Ее почки пока функционировали, но это лишь дело времени, прежде чем ей понадобится трансплантат или диализ.

В то время новости пестрели историями о солдатах, участвовавших в операции «Буря в пустыне», у которых появились симптомы ранее неизвестных болезней, и о рождении у некоторых из них детей с тяжелыми увечьями и болезнями. Сама Жаннин чувствовала себя абсолютно здоровой, но чтение историй о мужчинах и женщинах, чьи дети пострадали, возможно, из-за того, что их родители провели какое-то время в Персидском заливе, вызывало у нее чувство вины. Была ли она ответственна за болезнь Софи? Расплачивался ли ребенок Жаннин за ее жажду приключений и адреналина?

Ее родители, естественно, думали именно так. Жаннин случайно услышала, как Донна говорила соседке, что Софи заболела из-за того, что ее мать служила в Персидском заливе. Джо никогда в открытую не укорял ее за болезнь Софи, но она знала, что он думал о ее службе в резерве, и каждый раз, когда он где-то читал о больном ребенке какого-либо солдата из «Бури в пустыне», он молча передавал ей статью. Именно тогда их брак незаметно перешел в тихую, конечную стадию. Их связывала только Софи. Ее болезнь поглотила их. У Джо был роман, и Жаннин в порыве ярости сказала ему, что хочет развода. Софи и она переехали в коттедж в Эйр-Крик. Это был вынужденный переезд, но они могли жить там бесплатно, и ее родители помогали ей заботиться о Софи.

— Я был хорошим отцом? — Голос Джо, доносящийся откуда-то с пассажирского кресла машины, заставил ее вздрогнуть и выйти из мира воспоминаний.

Она взглянула на него. Он пристально смотрел впереди себя, но она сомневалась, что он видел дорогу — из-за слез. Он был плохим мужем, который практически не оказывал ей поддержки в попытке осуществить ее мечты, который манипулировал ею, используя чувство вины за болезнь Софи, и который, в конечном счете, предал ее, очень больно ранив. Но он всегда любил Софи. Он отдал бы за дочь свою жизнь.

— Да, Джо, — сказала она. — Ты был замечательным отцом.

Лукас дал задание двум другим садовникам работать на клумбах с многолетними растениями возле леса, а сам решил подрезать живую изгородь недалеко от особняка. Мужчины посмотрели на него с удивлением, поскольку обычно подрезкой занимались они. Ему же сегодня нужна была бездумная работа, но прежде всего он хотел быть ближе к особняку. Что происходило? Есть ли какие-нибудь новости? Он даже носил мобильный с собой, надеясь, что Жаннин позвонит ему и сообщит, что Софи нашли. Ему необходима была эта новость. Он нуждался в ней больше, чем кто-либо мог себе это представить.