Присяжные посчитали спокойное, сдержанное поведение Марти маской, за которой она прячет гнев, злобу и неистовую, покровительственную любовь к матери. Любовь, которой, как знали только Зои и Марти, никогда не было.

Зои перенеслась в мыслях от ужасного судебного заседания опять к побегу Марти. Надзирателю придется вывести Марти из Чоучиллы таким образом, чтобы не сработала сигнализация и чтобы ее отсутствие не замечали хотя бы несколько часов. А затем, страстно желая получить остальные деньги, он как можно скорее поедет из Калифорнии в Западную Виргинию, принимая все необходимые меры предосторожности, дабы их не поймали. Конечно, он один или два раза сменит машину по дороге. Ему надо быть, по крайней мере, не менее сообразительным, чем сама Зои, во всем, что касалось побега.

Через несколько дней Марти будет здесь с ней. Наконец-то они будут матерью и дочкой. Она сможет наверстать с Марти все те годы отчужденности, все то время, когда она не знала, как быть мамой, и решила в итоге не быть матерью вообще.

Они будут прятаться здесь год или около года, пока поиски Марти не потеряют актуальности. Затем они вместе доберутся до Южной Америки или она убедится, что по крайней мере Марти добралась туда — там она сможет сделать пластическую операцию и начать новую жизнь.

Зои не волновало, что станется с ней. Ей просто нужно было, чтобы Марти оказалась в безопасности.

У нее все было готово: компас, карта и деньги, которые понадобятся Марти, спрятаны в сарае; тропа от сарая до лачуги обозначена лоскутами голубой ткани. Впрочем, чего только она не отдала бы за один телефонный звонок дочери, просто чтобы узнать, где Марти сейчас, как скоро она сможет ее увидеть! Но ей придется довольствоваться тем, что она знает: Марти в пути и со дня на день они будут вместе. Отныне в любую минуту она сможет обнять свою дочь.

Жаннин чувствовала необходимость увидеть лагерь при дневном свете, так что рано утром в понедельник они с Джо еще раз поехали в Западную Виргинию. На этот раз за рулем была она, и они планировали проехать прямо к лагерю, а затем медленно возвращаться назад, останавливаясь и разговаривая с официантами, дежурными на заправках и продавцами магазинов, с которыми им не удалось поговорить прошлой ночью. Они также проверят все возможные маршруты, по которым могла поехать Элисон. Их мобильные телефоны были включены и готовы принять информацию. Снова и снова у Жаннин проносились в голове слова: «Мы нашли ее! С ней все в порядке!»

Но ни один из телефонов не зазвонил, пока они ехали в лагерь. Один раз Джо сам позвонил в полицию и узнал, что по-прежнему нет никаких сведений об авариях с участием синей «хонды» и никаких следов машины Элисон вдоль маршрута.

— Насколько тщательно они ищут, как ты думаешь? — спросила его Жаннин, когда он закончил разговор.

В тот момент они находились приблизительно в одной-двух милях от лагеря.

— У Элисон одна из самых распространенных марок машин на дороге. Ты думаешь, они останавливают каждую синюю «хонду», которую видят? Заглядывают в каждую синюю «хонду», припаркованную на стоянке?

— Ты права, — сказал Джо, нажав кнопку повторного набора номера на своем телефоне.

Как только сержант отозвался, Джо начал кричать:

— Вы, ребята, должны быть здесь и проверять ресторанчики и заправки. Родители не должны быть вынуждены заниматься этим сами!

Жаннин съежилась, услышав его гневный голос.

— За что, к чертовой матери, мы платим налоги? — продолжал Джо. — Пропали маленькие девочки. И вам, ребята, нужно пошевелиться.

Он молчал какое-то непродолжительное время, и Жаннин слышала глубокий, спокойный голос сержанта в трубке, хотя и не могла разобрать, что именно он говорил. Коп лучше переносил гнев Джо, чем она, подумала Жаннин.

Она знала, что большая часть гнева, направленная сейчас на сержанта Лумиса, на самом деле предназначалась ей.

— Да, но этого недостаточно, — проворчал Джо в трубку, его голос был теперь тише. Он посмотрел на часы.

— Хорошо. Ладно. Мы будем там, — закончил он разговор, не попрощавшись.

Она увидела, что его рука дрожала, когда он клал телефон на подставку.

— Они хотят, чтобы родители Холли и мы приехали к трем часам в полицейский участок для пресс-конференции, — сказал он. — Там будут телевизионщики. Нам нужно будет обратиться с призывом…

— Значит, они думают, что их похитили?

— Необязательно. Это просто призыв к людям, чтобы они были внимательными в отношении пропавших девочек.

Жаннин заехала на большую, посыпанную гравием стоянку возле лагеря и выключила мотор.

— Ты не считаешь странным то, что родители Холли сейчас не здесь и не ищут их вместе с нами? — спросила она.

— Им нужно заботиться о других детях, — предположил Джо, открывая дверцу со своей стороны. — К тому же все по-разному справляются с горем.

Она почувствовала вину за то, что подумала о Ребекке и Стиве плохо. Она уже звонила Ребекке сегодня рано утром, чтобы спросить, не хочет ли она и Стив поехать в лагерь с ними, и у нее осталось чувство, как будто она разбудила ее. Ребекка какое-то время молчала, будто эта мысль — съездить в лагерь — никогда не приходила ей в голову.

— Нет, — сказала она. — Мы позволим полиции делать свою работу, а сами останемся дома, у телефона. Впрочем, я ценю вашу попытку. Пожалуйста, позвоните нам сразу, как только узнаете что-нибудь.

Выйдя из машины, Жаннин сразу услышала неистовый шум, издаваемый несколькими сотнями счастливых девочек-скаутов. Стоянка находилась недалеко от озера, и было слышно, как девочки смеются и визжат, играя в воде. Софи нет среди них, подумала Жаннин. Она не смогла бы плавать в озере из-за катетера. Если бы Жаннин была рядом с ней, чтобы почистить трубку, которая торчала из ее живота, завернуть ее в марлю и опять привязать ее ленточкой к телу, она, может быть, и позволила бы Софи искупаться, но она велела Софи не мочить трубку все выходные. Это и соблюдение диеты было тем, что должна была выполнять Софи согласно их договоренности.

Слушая радостный шум, издаваемый девочками в озере, Жаннин стало интересно, способна ли была Софи издавать такие же звуки радости. Могла ли она вот так визжать, с такой несдержанностью, беспечностью? Жаннин никогда не слышала, чтобы Софи так делала, и эта мысль тяготила ее. Ей хотелось знать.

Они ненадолго встретились с директором лагеря и вожатыми, ответственными за домик, в котором жила Софи, с теми же людьми, с которыми они вместе с шерифом говорили прошлым вечером. Они были терпеливы и сочувствовали Джо и Жаннин, а также проявили неподдельное беспокойство о судьбе пропавших скаутов, но они не смогли вспомнить что-нибудь новое, что помогло бы в поисках.

— Софи — просто маленькая куколка, — сказала одна из вожатых, а вторая кивнула в знак согласия.

— Она гораздо мудрее остальных деток, даже несмотря на то, что настолько хрупкая и маленькая, — добавила вторая вожатая. — Она знает, когда время играть, а когда время работать, и то и другое она умеет делать с одинаковым рвением.