Он ухмыльнулся, отхлебнул чай из кружки.

Третьего?

Рой говорил… Он же тоже был в третьем? Командовал. Если это вообще что-то значит.

— Значит, бывает… — Патрик задумчиво потер подбородок. — И часто?

— Сложно сказать. Об этом никогда не говорят прямо, и о большей части случаев все равно не узнает никто. Сами понимаете, если оборотень сдох на поле боя — никого не удивишь. А такие, как правило, не выживают.

— Вот настолько даже открыто… — не поверил Патрик, его лицо слегка вытянулось.

Марко кивнул.

— Говорят, лет двадцать назад такого не было. Может быть, только совсем уж единичные случаи. Не знаю, волки столько не живут. Но теперь — да, часто. Желающих у них, видимо, много, хорошо идет.

Даже не злость, холодная ярость в голосе, которую он безуспешно пытался задавить.

Они оба понимали — о чем говорят, а я…

Я изо всех сил старалась сопоставить.

Сознание уязвимо в момент перемещения, как и в момент трансформации…

— Марко… — я хотела спросить, но не понимала как. Да и вообще, уместно ли это.

Он глянул на меня так, что захотелось сжаться.

— А как это выглядит с той стороны, Пина? — довольно резко поинтересовался он. — Тебе не предлагали увидеть настоящую войну глазами молодого волка? Самой пробежаться и перегрызть кому-нибудь глотку? А? Кровь, смерть, азарт! Это же весело?!

Ярость.

Я… мне кажется, побледнела. Руки похолодели. Нехорошо вдруг стало. Так, что даже Патрик пришел мне на помощь.

— Ну, хватит. Пойдемте, покатаемся лучше, сеньорита, — сказал он, вставая. — А они тут пусть разбираются сами. Правда же?

Так примирительно.

— Ты хочешь сказать… — я смотрела на Марко, и мне нужно было время поверить. — Ты хочешь сказать, что Гильдия… что туристы, как я… и так тоже? Разве это возможно?

Марко скрипнул зубами. Поглядел в сторону Роя, сморщился. Вздохнул, словно понимая, что сболтнул лишнее.

— Ты не знала?

— Нет, — сказала я.

Такая вдруг слабость навалилась. Страшно. Маленькие пазлы начали вставать на свои места.

Туристы. Экзотический секс без последствий и ограничений. И война? Война тоже без ограничений? Только иначе.

— Да я тоже не берусь утверждать наверняка, — сказал Марко. — Свидетелей-то нет. Вот, может только Кит нам что-то расскажет.

Если Кит что-то и рассказал, то точно не мне.

— Сеньорита? — голос Роя вывел меня из оцепенения. — Сеньорита, у вас все хорошо?

Он не называл меня по имени даже в присутствии Марко, а уж так и подавно. Только «сеньорита» и на «вы», по протоколу.

Я посмотрела на него.

— Да…

— Так. Что тут было? — сказал Рой холодно. — Центурион?

— Да ничего, — Марко небрежно пожал плечами, хотя ему явно стало не по себе. — Просто обсуждали особенности туризма.

Рой подошел к нему почти вплотную, глядя сверху вниз, так, что Марко не выдержал, поднялся на ноги.

— Захочешь обсудить в следующий раз, обращайся ко мне, — сказал Рой.

— И что ты можешь знать об этом? — Марко изо всех сил старался расправить плечи, рядом с Роем ему было неуютно. — Это тебе не девочек по борделям водить без забот. Ты видел, как у парней срывает крышу, и они летят в самое месиво, словно вообще не соображая. Их не остановить. Ты может представить, как человек, которого ты знаешь всю жизнь, которому доверяешь, как самому себе, вдруг словно сходит с ума и вонзает когти тебе в спину? Больше не подчиняется приказам, никого не узнает… Можешь представить? Бешенство? И у тебя приказ — убивать таких сразу. Потому, что в любой момент он может…

Марко вдруг споткнулся на полуслове.

И ярость, еще мгновение назад, бушевавшая, вдруг разом схлынула.

— Иногда, гуманнее сразу убить, — сказал Рой. Спокойно, ровно так сказал.

И Марко сел на место. Его вытянувшееся лицо…

— Сеньорита, — Рой повернулся ко мне. — Пойдем, покатаемся, что ли. А то они замучают тут вас. Вы не слушайте их. Пойдем.

Он протянул мне руку.

И я протянула в ответ, почти машинально. Он помог мне подняться, повел за собой.

Я шла…

Он молчал.

Только тепло его ладони…

«Потому, что в любой момент он может оказаться предателем» — хотел сказать Марко. Но не сказал. Да что ты можешь знать об этом, центурион?

Рой смотрел только перед собой. Его лицо — совершенно спокойное. Но сам он — словно не здесь.

— Рой, — тихо позвала я.

Он повернулся ко мне.

— Как Кит? — спросила я осторожно. — У него серьезный ожог, да?

— Все нормально, — Рой покачал головой. — Киту страшно повезло. Может быть, это чутье Сполоха, может, его собственное чутье, но он молодец. Браслет только теперь не будет работать, но Кит и так справится, он уже взрослый. Я пока не знаю, чем это обернется, но… Все хорошо, Вера. Ожоги — это ерунда.

— Хорошо, — сказала я.

Рой чуть улыбнулся.

— Ты только сама не переживай?

Я мотнула головой. Попробуй тут…

Это ведь правда? — так и хотелось спросить. Чужую жизнь можно забрать без спроса? Не как у Пенелопе, по контракту, со всеми гарантиями. А вот так?

И о нем самом.

Как спросить?

— Рой, а можно вопрос? — тихо сказала я. — Когда ты сам летал в последний раз? На своих крыльях?

Его рука дрогнула.

— Давно, — сказал он. Помолчал. Наверно, и не собирался больше ничего отвечать, но передумал. — Семнадцать лет назад.

— Из-за этого?

Он остановился, повернулся ко мне.

— Давай не будем, Вера.

Я попыталась кивнуть, но поняла, что слезы… Губы дрогнули. Слезы, ручьем прямо, и не остановить…

— Вера… ты чего?

Он, кажется, растерялся. Не ожидал?

Чуть наклонился ко мне, заглядывая в глаза. И в его глазах, таких ясных, голубых, словно высокое небо, звенела тревога. Рой не понимал, что делать со мной.

— Ну, ты чего…

Он осторожно стер большим пальцем слезу с моей щеки.

Я всхлипнула и уткнулась носом ему в грудь.

Он замер. Даже дышать перестал. Потом чуть погладил меня по волосам.

— Вера…

Никогда не рыдала ни у кого на груди, разве что в самом далеком детстве. В подушку — сколько угодно, столько поводов было. Но вот так, когда тебя успокаивают, обнимают, пытаются жалеть… и я слышу, как взволнованно стучит его сердце.