— Боюсь, это невозможно, сеньорита. Его сейчас нет в городе.

Дракон над морем…

И не верю, что Рой мог вот так просто убежать и ничего не сказать… если только с ним ничего не случилось.

— Тогда зачем требуется моя подпись? Если это зависит не от меня? Я не даю согласие.

— Это простая формальность, сеньорита.

Я покачала головой. Не верю.

— Можно? — я взяла бумагу, лежавшую на столе.

Успела выхватить раньше, чем этот человек опомнился. Он не ожидал и даже попытался перехватить.

— Я почитаю, — сказала ему. — И второй тоже дайте, пожалуйста.

— Конечно, сеньорита. Не торопитесь. Выпейте кофе…

Но второй так и не достал.

Я протянула руку, ожидая.

Человек помедлил немного, помялся, потом и, все же, достал. Я заметила, что бумаг в папке было много, он не сразу нашел нужную.

— Спасибо, — сказала я.

Отошла чуть подальше, к лампе у кровати.

Заявление, составленное от моего лица, примерно такое же, как показывал мне Рой. Но не совсем.

Да, просто заявление — прошу назначить мне нового куратора, в связи с тем, что мой настоящий куратор, Харольд Уолси, недостаточно хорошо справляется со своими обязанностями. «Проявил халатность и оказался некомпетентным», — если точно. «Вследствие его действий, моя жизнь была подвергнута опасности…»

Почему же некомпетентным?

Не могу спокойно смотреть на такие формулировки, зубы сводит.

— Сеньор Харольд отлично справился, — твердо сказала я. — Наоборот, благодаря его профессиональным действиям я совсем не пострадала. И очень благодарна ему. Особенно притом, что, не смотря на мою просьбу отойти подальше, чтобы даже не слышать, как я предаюсь плотским утехам… Хм… Знаете, я смущаюсь, когда посторонние слышат, как я кричу во время секса, не могу расслабиться и получить удовольствие в полной мере. Я попросила его отойти, как можно дальше. И это просто невероятно, что он успел вовремя прийти ко мне на помощь и предотвратить нападение. Думаю, ему стоит объявить благодарность. Он спас мне жизнь.

Я смотрела прямо в глаза этому человеку с бумагами.

Теперь, совершенно точно, поворот разговора не нравился ему.

— Мне сказали другое… — буркнул он.

— Кто? Есть свидетели? Может быть, они смогут прояснить ряд вопросов… Простите, я хотела бы узнать еще кое-что. Я была уверенна, что пляж, на котором все произошло, принадлежит Гильдии, и он охраняется. Как вышло, что туда проникла целая банда? Может быть, и здесь я не могу чувствовать себя спокойно? Вдруг, пока мы с вами разговариваем, кто-то вломится в дверь и захочет меня изнасиловать?

Он смотрел на меня, сосредоточенно поджав губы.

— Пляж за Зеленым мысом принадлежит Гильдии, — сказал, без особой уверенности. — Но специальной охраны там нет.

— У вас есть бумага? — сказала я. — Хочу написать заявление на имя вашего директора, что руководство компании не заботится, должным образом, о безопасности клиентов.

— Э-ээ, простите, думаю, бумаги у меня с собой нет.

— Хорошо. Тогда давайте пройдем в ваш офис. Я бы хотела побыстрее разобраться с этим делом и продолжить отдых.

Он помялся еще немного…

— Думаю, мы сможем договориться с вами, сеньорита.

— Думаю, сможем, — сказала я. — Идемте к вашему руководству. А это, — взяла все бумаги, сложила, — если вы не против, останется у меня. В конце концов, это мое заявление.

Никогда бы не подумала, что мои рабочие навыки могут пригодиться здесь.

Ничего не подписывать не разобравшись и отстаивать свои интересы до конца.

Очень уж мутное это дело.

Конечно, разговаривать в итоге пришлось с куда более опытными людьми. Но главное я сделала. Не нужны мне никакие Акилеу.

Закончили почти ночью. Это выжало из меня последние силы.

Вернулась к себе, полезла в бар, нашла там хорошую такую бутылку водки…

— Вера! — он постучал ко мне в дверь.

А я-то думала, ждать придется долго. Его нет в городе? Ну, конечно!

Побежала, открыла сама. Посторонилась, давая ему пройти.

Он шагнул и замер на пороге. Недоверие на его лице. Непонимание.

— Вера, вы хотели видеть меня?

Я поняла, что вдруг не по себе, облизала губы.

— Мне казалось, мы были на «ты».

— Ты хотела меня видеть? — сказал он, очень напряженно.

— Да. Скажи, ты правда не хочешь работать со мной? У тебя личные дела и ты сам отказываешься?

— Вера… — он усмехнулся с таким чувством, словно я сказала страшную глупость, и неожиданно стало легче. — Я переживаю за тебя. Сегодня ты могла бы серьезно пострадать…

— Ты отказываешься? — отчего-то это казалось невероятно важно.

Он покачал головой.

— Нет. Это было не мое решение.

Словно камень с плеч. Я едва удержалась, чтобы не броситься ему на шею.

Удержалась.

— Хорошо. Потому, что я настояла на том, чтобы тебя оставили моим куратором, — сказала я. — Мне, правда, добавили еще три дня отпуска здесь, в качестве компенсации. Надеюсь, ты не против поработать еще три дня? Хотели больше, но у меня и дома дела, я бы рада… Я расплатилась полностью за лечение Марко, надеюсь, утром с ним и правда все будет хорошо. Я видела его, раны затянулись, он спит, так ровно спокойно дышит… Так вот, ушло чуть больше трети твоих денег. Я узнавала, мне сказали, что обратно тебе я перевести не могу, это запрещено. Может быть, я смогу обналичить и потом вернуть? Или…

— Вера, — он остановил меня, — зачем ты это делаешь?

Он честно не понимал.

— Что?

— Все это. Для тебя было бы куда проще все подписать и забыть. И ни о чем не думать. Зачем это тебе?

— Зачем? — мне стало обидно. — Потому, что это несправедливо, Рой. Потому, что тебя подставили. Они же сами и подставили… Так нельзя! Ты бы видел, что они предлагали мне подписать!

Мне так хотелось доказать, что я побежала к столу, схватила эти бумажки, вернулась, сунула ему в руки.

— Смотри! Заявление о смене куратора…

Он послушно взял. Пробежал глазами… И вдруг засмеялся.

— Вера… — он смеялся немного нервно и как-то недоверчиво. — Да это ерунда, Вера, могла бы подписывать. Ничего особенного. Это как-то задело тебя?

— Вот это — ничего особенного? Но это же неправда!

Что-то изменилось в его лице, так расслабилось и потеплело.

— Знаешь, — сказал он серьезно, — мне показывали другое заявление, которое грозились подсунуть тебе на подпись. Говорили — ты все равно не станешь читать. Там были такие формулировки, по которым меня бы просто к утру расстреляли.