так легко меня отпустит?

Меня, которая убила Хоргуса? Я дочь охотника и старейшины племени. Мне бы очень хотелось преподать ему урок за то, что он недооценил меня.

В следующее мгновение его рубашка летит ко мне в темноте.

— Лови, — рявкает он.

У меня срабатывают рефлексы. Я хватаю одежду в воздухе. — Ч-что это?

— Надень ее. Ты все еще дрожишь. Поверь мне, она не воняет дерьмом. — Он поворачивается и снимает брюки. Мое сердце замирает, когда я мельком вижу идеально подтянутый бледный зад.

Очевидно, скромность его не волнует. Осознает ли он, насколько привлекателен на самом деле, или ему просто все равно?

Самонадеянный ублюдок.

Такой человек… как он вообще?..

Я качаю головой, когда мои мысли перетекают к темным, плотским отношениям.

Кайм исчезает под водой, оставляя меня в шерстяном белье рядом с Облаком, который выглядит совершенно расслабленным, прислонившись к стволу дерева.

Я сажусь рядом с лошадью и глажу ее теплую шею. Облако удовлетворенно фыркает, когда провожу пальцами по его густой гриве. Я натягиваю рубашку Кайма через голову, добавляя еще один слой тепла к шерстяному белью. Она слишком велика для меня, и от нее слабо пахнет кровью.

Убийца отдал мне свою рубашку. Если бы он был абсолютно бессердечным человеком, он бы этого не сделал, не так ли?

Я делаю глубокий вдох, вдыхая сложную смесь лошади и медный запах крови, и его неоспоримый мужской аромат.

Он не так уж неприятен.

Несмотря на мое затруднительное положение, это все не так уж плохо.

Как быстро может измениться судьба. Две зимы назад я была просто бедной деревенской девушкой, с проклятой меткой на лице. Прошлой ночью я была наложницей императора, обреченной на жизнь в сексуальном рабстве.

А сейчас я нахожусь в холодном, темном лесу, одетая в мягкое шерстяное белье, которое дал мне бледный убийца, и внутри меня медленно рагорается огонь и все из-за него.

Человек, в котором я даже не уверена, что он человек.

Мой взгляд прикован к таинственной ряби на поверхности ручья. Кайм полностью исчез. Холодный ночной ветерок пробегает по деревьям. Грудь лошади поднимается и опускается. Сквозь щель в куполе я вижу сияющую луну.

Я перестала дрожать. Кайм был прав. Облако благословенно теплый.

Я позволила лесу поглотить себя. Темнота, звуки, насыщенные запахи земли…

Это знакомо для меня, но не совсем.

Огромная дыра тоски открывается во мне.

Я хочу домой.

Дикие северные леса вокруг Венасе — вот, где мое место.

Внезапно Кайм выныривает на поверхность, вода стекает с его гладкого, сильного тела. Лунный свет, кажется, усиливается, окутывая мужское тело серебристым ореолом.

Я оглушена.

Он проводит руками по своим темным волосам одним резким движением, смахивая излишки воды.

Затем двигается вперед, поднимаясь из воды, открывая все больше и больше свое тело.

Он совершенно голый.

Проклиная свое ох какое человеческое зрение, я щурюсь. В тусклом свете не могу разглядеть мелкие детали. Но отчаянно хочу увидеть его во всем его черно-белом великолепии, но тени отказывают мне.

И все же я вижу достаточно.

Чем больше смотрю, тем труднее мне отвести взгляд. Он словно околдовал меня.

Он на самом деле потрясающий мужчина.

— Разве ты раньше не видела обнаженного мужчину, Амали? — Его голос низкий и искушающий, и в нем есть намек на веселье — я не слышала от него подобного раньше.

Он идет ко мне, явно не беспокоясь о своем неприкрытом теле. Облако тихонько всхрапывает, когда демон приближается.

Небрежно, почти нагло, Кайм поднимает брюки и надевает их.

Я пытаюсь придумать что-нибудь умное, но мой мозг меня покинул.

— Э… ты что, маг? — выпаливаю я, и мое подозрение растет.

Кайм слегка наклоняет голову и застегивает ремень.

— Возможно. Но не в традиционном смысле этого слова. Ты задаешь вопрос, на который у меня нет настоящего ответа. Тебе уже достаточно тепло, Амали?

Теперь он стоит прямо передо мной, глядя вниз, его глаза прикрыты тенью. Я могу только различить скульптурные линии его тела, жесткую линию челюсти, высокомерное выражение лица.

На нем только брюки и ничего больше. Он опускается на небольшом расстоянии от меня и начинает натягивать мягкие кожаные сапоги.

— Ты хочешь вернуть свою рубашку? — спрашиваю я, не в силах сдержать раздражение в голосе. Этот человек, должно быть, самый загадочный, которого я когда-либо встречала.

— Нет. Оставь себе.

— Тебе не холодно?

— Мне всегда холодно. Не смотри на меня так. Оно того не стоит.

Мне кажется, или голос Кайма звучит немного напряженно?

Что, черт возьми, он вообще имеет в виду?

Он тот, кто начал все эти странности в первую очередь.

Я фыркнула от разочарования. Этот человек слегка бесит.

Кайм достает что-то из темноты. Мои глаза сужаются. Его рюкзак лежит у подножия дерева вместе с оружием.

Когда он вообще их там оставил?

Ассасин вынимает из ножен меч. Обнаженный клинок блестит в лунном свете, и я напрягаюсь при виде него.

Что он делает?

В его правой руке появляется тряпка. Он начинает чистить лезвие, скользя тканью вниз в деликатной, почти нежной ласке.

— Ложись спать, Амали, — говорит он тихо, и, возможно, впервые в его голосе слышится намек на что-то другое. Нелепо, но я жажду, чтобы его руки ласкали меня так же нежно, как он гладит свой проклятый жестокий клинок.

Но его слова мгновенно подействовали на меня. Это правда, я устала до дрожи в костях. Я пытаюсь устроиться поудобнее возле теплого бока Облака. Лошадь опускает огромную голову на землю, выглядя такой расслабленной.

Я всегда боялась лошадей. Мы, тигландеры, не привыкли находиться рядом с этими страшными животными.

Но почему-то я не боюсь Облака. Возможно, это потому что знаю — он полностью под контролем Кайма.

Мои веки опускаются. А дыхание становится глубже.

Наконец-то, я расслабляюсь.

— Обещай, что отвезешь меня обратно в Венасе, — бормочу я, впадая в полусонный транс. Каким-то образом моя речь переключилась с мидрианского диалекта на мой родной тиг. — Ты сбиваешь меня с толку, демон. Иногда ты кажешься почти благородным, но убиваешь так же легко, как дышишь.

Кайм молчит.

Ветер шумит сквозь купол над головой.

Я погружаюсь в