Я любовался собой, да и Марина пожирала меня глазами. Я хотел отправить ее за таблетками и водой — голова после вчерашнего немного еще побаливала, — но служанка вдруг как бы случайно обронила у моих ног галстук и с наивным взглядом наклонилась, чтобы поднять его. Я обнаружил, что нижнего белья на ней не было. Это обстоятельство заставило уйти головную боль на второй план.

— Какая же я неловкая! — выдохнула Марина, продолжая стоять в позе и откровенно демонстрируя то, что было у нее под юбкой. — Вам придется меня за это наказать.

Поднимать галстук она не спешила.

Пересилить себя не удалось. Пришлось закрыть дверь гардеробной и преподать урок Марине. Выйдя через полчаса довольные и взъерошенные, мы направились каждый по своим делам — служанка в кухню, я — вниз, где меня уже ждал отец, попивая кофе и листая ленту новостей.

— Доброе утро! — произнес он, отрывая от планшета телефона. — Прекрасно выглядишь! Готов к встрече?

— Готов, — кивнул я. — Только немного волнуюсь.

Это и в самом деле было так и связно было, скорее всего, из-за предстоящей встречи с Императором. Как он поведет себя? Как мне вести себя? Впрочем, он давал по этому поводу четкие инструкции — делать вид, что раньше мы лично не встречались и соблюдать протокол. Но волнение от этого все равно не проходило.

Машина подъехала за нами полдесятого, и мы поехали в Зимний сад, где и должна была произойти встреча.

Однако как оказалось, прежде чем попасть туда пришлось долго проходить досмотр и контроль со стороны спецслужб. Нас осмотрели и просветили всяческими приборами. И только когда убедились, что оружия у нас нет, пустили во внутренний периметр. Но и там нас ждала охрана. Нас осмотрел придворный менталист, потом выдал каждому по кругляшу, похожему на пуговицу, который блокировал все наши Дары. Это тоже была предосторожность, чтобы мы вдруг не совершили какой-нибудь теракт.

Хотя, мне казалось, только дернись, нас бы уже изрешетили снайперы, сидящие по периметру сада.

Обстановка была напряженной и напряжение только усилилось, когда нас наконец запустили во внутренний дворик, где стояли остальные князья и высокопоставленные чиновники. Пушкин пошел здороваться со всеми, прихватив и меня с собой, пользуясь случаем и представляя каждому. После пятого человека мы подошли к толстяку.

«Боров!» — промелькнуло в голове.

Это действительно был он, толстяк, который сидел в тот злополучный вечер в накуренной комнате и играл с Брауном.

— Коллежский советник третьего ранга господин Артур Бернадский, — представил отец Борова.

— Очень приятно, — холодно ответил я, не протянув тому даже руку.

Боров хрюкнул, что-то ответил, сделав вид, что не знает меня. Хотя узнал — я прочитал это в его глазах.

Вот так встреча. Впрочем, этого следовало ожидать. Все гости того вечера были людьми с высокими постами, а линии их работы часто пересекаются. Так что Боров — это, возможно, не последняя встреча. Нужно быть готовым ко всему.

Мы разошлись в стороны, встали в конец ряда в ожидании японского посла.

К нам в зал зашел советник и принялся рассказывать основные правила как вести себя при Императоре — резких движений не делать, в глаза не смотреть, вопросы первым не задавать, рук для приветствия не тянуть.

Я понимал, что нарушив хоть одно из этих правил, можно было с легкостью словить пулю прямо в затылок. Особенно насчет первого правила — не делать резких движении.

Этот инструктаж еще больше натянул всем присутствовавшим нервы.

По протоколу первым в зал должен был прийти японский посол — в знак уважения к Императору. И он не заставил себя долго ждать. Его делегация был небольшой, всего четыре человека: сам посол, худой пожилой уже японец с черными тонкими усиками и двумя выпирающими вперед передними зубами, переводчик, такой же худой и пожилой мужчина в черном костюме с заплатками на локтях, охранник и девушка, лет восемнадцати. И пока делегации проходила зал, направляясь к нам, я неотрывно смотрел на девушку.

Ее лицо было белым, но эта белизна была не болезненной, а напротив, мраморной, какая бывает у античных фигур. Черные волосы связаны в тугой затейливый хвост. Маленький рот обведен алой помадой.

Девушка была одета в шелковый халат, украшенный драконами и рыбами.

Спутница японца держалась достойно, но дистанцию держала, уважительно пропуская гостя вперед, кивая ему иногда и очаровательно улыбаясь, когда он осматривал роспись потолка и золото барельефов.

— Господин Акира Камияма, — громко произнес советник, давая понять всем, что официальная часть мероприятия началась.

Все встали по струнке.

Камияма подошел к советнику, тепло с ним поздоровался, обменялся парой слов. Советник подвел к стоящим и принялся представлять их. Камияма здоровался со всеми рукопожатием и вполне неплохо излагался на русском языке, лишь иногда прибегая к помощи переводчика, чтобы вспомнить то или иное слово.

Очередь подошла к нам.

Советник назвал фамилию и должность отца, отец учтиво поклонился.

Японский посол протянул руку, и Федор Иванович пожал ее.

— А это мой сын, Александр.

— Очень на вас похож, — произнес посол, крепко пожимая мне руку.

Акцента почти не ощущалось, и я удивился насколько хорошо он может говорить на нашем языке.

— Kaeru no ko ha kaeru («яблоко от яблони недалеко падает», дословно «ребёнок лягушки — лягушка»), — на ломанном японском произнес отец.

Камияма удивленно посмотрел на отца. А потом вдруг звонко рассмеялся.

— Вы мне определенно нравитесь! — сказал японец, вытирая навернувшуюся от смеха слезу.

— А это моя дочь, — в свою очередь представил свою спутницу посол. — Харуко Камияма.

Девушка глянула на меня и кровь во мне закипела. Это взгляд... В нем было столько всего: и орлиная гордость, и кошачья независимость, и сила тигра.

— Очень приятно, — мягким бархатным голосом произнесла девушка.

— О, ваша дочь тоже говорит на русском! — воскликнул отец.

— Мое студенчество прошло в Московском институте международных отношений, — ответила Харуко, продолжая неотрывно смотреть на меня.

— Прекрасно! — произнес отец.

Японский посол согласился. Они начали обсуждать дни учебы, как вдруг стоящие у входа солдаты вдруг щелкнули ружьями и встали по стойке «смирно». Зазвучали трубы, наполняя звоном все пространство, густой звук наполнил помещение под самый потолок.

Посол обернулся. На лице заиграла еще большая улыбка, хотя казалось бы куда сильней можно улыбнуться?

— А вот и Его Величество! — воскликнул