Анна аккуратно положила шляпку с перчатками на маленький резной столик и огляделась. Эта комната была больше, чём первый этаж отцовского дома. Необъятная кровать темного дерева с резной спинкой с изображением цветов, фруктов и фантастических птиц, под темно-зеленым балдахином и вышитым покрывалом. У камина стояли кресла с перекрестными спинками и сиденьями в тон покрывалу. Вдоль стен — большие сундуки с одеждой, над ними красивое овальное зеркало и портреты разодетых в пух и прах Хартли. Ее багаж оказался просто крошечным в сравнении со столь внушительной обстановкой.

— О да, — тихо сказала в ответ Анна. — Мне будет вполне удобно.

— Если вам что-то понадобится, просто позвоните в колокольчик или спросите меня. Мои апартаменты по коридору напротив. — Леди Элизабет вдруг быстро подошла к ней, сжала руки и радостно улыбнулась. — Я так рада, что вы приехали с Робертом! Он никогда не привозил к нам леди.

Потрясенная искренним жестом дружбы со стороны такой высокопоставленной леди, Анна с трудом выдавила улыбку. Какой странный этот Харт-Кастл! Она чувствовала, что внезапно оказалась в странном и непонятном мире и Роб — единственное, что как-то удерживает ее на земле.

— Неужели? — переспросила она.

Леди Элизабет покачала головой:

— Боюсь, он очень одинок.

Одинок? Роберт? Анна чуть не засмеялась, вспомнив проститутку в грязно-желтом платье и толпы поклонниц, что кидали к его ногам цветы в «Белой цапле». И ту женщину здесь, в саду, что поедала его глазами.

Но потом на память пришло еще кое-что — печаль в его глазах, когда он иногда смотрел на нее, думая, что никто не видит. Нежность, с которой обнимал после шторма страсти. В глубине его души пряталась какая-то боль и так сильно взывала о помощи, что Анна тянулась к нему, даже зная, что должна бежать без оглядки.

Но он никогда не открывал ей свое сердце полностью, без оглядки.

За окном раздался взрыв смеха, и Анна заторопилась посмотреть, что там. Элизабет тоже пошла за ней. Из окна открывался вид на подъездную дорожку и стоящие вдоль статуи, за ними виднелись английские сады и извилистая тропинка.

У дома остановилась сверкающая карета с гербом, и оттуда выбирались очередные гости: двое мужчин и три женщины, все разодетые в бархат и атлас, в жемчугах и шляпах с перьями. Гуляющая в саду шумная толпа ринулась к ним с приветствиями.

Из-за дома появились лорд Эдвард с Робом, и одна из приехавших сразу устремилась к ним. Ее светлые волосы и яркие ленты развевались на ветру. Женщина бросилась Робу на шею и завизжала от восторга.

Анна криво улыбнулась:

— Ужасно одинок, как я посмотрю.

— Леди Арабелла флиртует со всеми, — сказала Элизабет.

— Как и Роберт.

— Правда? — Элизабет показала на разыгрывающуюся внизу сцену.

Роб высвободился из объятий леди Арабеллы и отстранил ее. Та обиженно надула губки, но Роб только засмеялся и ленивой походкой направился в дом, исчезнув из вида на ступеньках крыльца.

Леди Арабелла тут же подскочила к другому джентльмену и схватила его за руку. Тот явно был более отзывчив.

— Сегодняшний ужин будет очень любопытным, — заметила Элизабет. — А теперь, миссис Баррет, расскажите-ка, что нового в Лондоне. Я уже несколько недель не была в городе и не сомневаюсь, что с моего отъезда много что произошло! Выпустили ли несчастного Мортона из Тауэра? А чем кончилась ссора французского посла с лордом Мейерсом?

Пока они обсуждали городские сплетни, а служанки распаковали взятые взаймы дорожные сундучки, Анна немного успокоилась. Несмотря на свой титул и положение фрейлины, леди Элизабет не была снобом, они болтали и смеялись, как давние приятельницы. Анна наконец перестала беспокоиться об отце, отвлеклась от неясных мыслей о Робе и о том, что между ними произошло, и просто наслаждалась жизнью.

Странное и восхитительное чувство. Оно заставляло задуматься, примерить на себя подобную жизнь в милом загородном поместье, с друзьями и любимым мужчиной, ведь Элизабет явно любила лорда Эдварда. Конечно, Анна думала о домике куда скромнее, чем Харт-Кастл, с небольшим садиком...

Она чуть не засмеялась при этой мысли. Загородный дом для нее доступен не более величественного замка, а такой мужчина, как Роберт, никогда бы не поселился в подобном месте. Так что лучше просто порадоваться выдавшемуся отдыху. Она решительно собиралась насладиться жизнью, которую подарил Роберт.

Когда яркое солнце приобрело розово-золотой оттенок и стало клониться к горизонту, Элизабет наконец спохватилась:

— Неужели так поздно? Я должна посмотреть, что там с ужином, а вам еще надо переодеться. Я вас совсем заговорила!

В этот момент по подъездной дорожке снова загрохотали колеса, прибыла еще одна карета.

— Кто это так припозднился? — удивилась Элизабет, и они с Анной снова выглянули в окно. Прибывший экипаж был мрачно-черного цвета. Из него в опустевший сад вышла только одна леди.

Она взглянула вверх, и капюшон упал ей на плечи. Анна увидела бледное лицо и русые волосы. То же самое лицо, что она видела совсем недавно.

— Леди Эссекс, — прошептала она.

— Так и есть. — Элизабет нахмурилась. — Но что ей здесь понадобилось? Эдвард не в ладах с ее мужем.

— Возможно, она приехала с чьим-нибудь поручением? — вслух размышляла Анна. Например, своего отца государственного секретаря Уолсингема? Может, ее прислали с новым опасным поручением для Роберта?

— В любом случае я должна спуститься и ее поприветствовать, — сказала Элизабет. — Мы увидимся с вами за ужином?

— Конечно.

Элизабет быстро пошла к выходу, но на пороге оглянулась:

— Я очень рада, что вы здесь. Уверена, мы с вами подружимся!

Оставшись в одиночестве — не считая служанок, готовивших ванну и раскладывавших одежду, — Анна снова вернулась к окну. Леди Эссекс уже вошла в дом, а ее пустую карету отогнали к конюшням. Зачем она приехала? И какие на самом деле у Роберта дела с таким опасным человеком, как Уолсингем?

Надо разузнать, нельзя ли ему помочь и надо ли чего-то остерегаться. И при этом, может быть, даже немного развлечься.

Анна осторожно спускалась по лестнице, минуя витражные окна и молчаливо высящиеся доспехи.

Она чувствовала себя не в своей тарелке в платье из темно-красного бархата с золотыми парчовыми рукавами, украшенными белыми и золотыми лентами и фальшивыми рубинами. Шею украшал жесткий воротник из накрахмаленных кружев. Личная горничная Элизабет сделала ей высокую прическу и закрепила локоны жемчужными шпильками. В руке Анна сжимала перьевой веер. Все ее серые наряды лежали запакованными вместе с каждодневными обязанностями. Было так непривычно-волнующе выходить без своего обычного прикрытия.