Да, этим вечером она точно сама не своя. Сегодня она совсем другой человек — кокетливая особа, как та леди, что бросилась Робу на шею, и уверенная в себе, как леди Элизабет. Женщина, способная выманить у мужчины его тайны.

Из-за полуоткрытой двери в конце коридора, увешанного гобеленами, до нее доносился шум голосов и визгливые взрывы смеха. Мимо торопливо прошел слуга с подносом серебряных кубков. Анна пошла следом и, спрятавшись за его спиной, проскользнула в комнату.

Здесь было полно людей, часть из которых она мельком видела гуляющими в саду, но большинство никогда не встречала. Все были одеты, как при дворе, в разноцветные бархатные наряды, сверкающие золотой вышивкой и белоснежными воротниками. Все вместе это напоминало яркие витражи лестничных окон. Один из гостей подскакивал на месте, видимо демонстрируя па какого-то нового танца, и все смеялись над его ужимками. Нежданная гостья леди Эссекс, кажется, отсутствовала.

Одетый в черно-пурпурный дублет, Роб стоял у камина в дальнем конце комнаты вместе с лордом Эдвардом и несколькими другими гостями. Забранные назад волосы открывали красивые, строгие черты лица и сережку-капельку из оникса. Он не смеялся вместе с компанией и смотрел на собеседников почти задумчиво. Неясно, о чем думал, глядя на окружающее веселье.

Потом он заметил Анну у двери. На мгновение его глаза широко раскрылись, он замер в полном ошеломлении. Долгую минуту они смотрели друг на друга, и, казалось, все в комнате вдруг исчезли. Одежды и разговоры слились в неясное облако, перед Анной остался лишь Роб. В голове у нее крутилась единственная мысль — она решила некоторое время наслаждаться жизнью.

А Роберт внезапно ей улыбнулся, и эта великолепная улыбка прогнала тьму, что сгущалась над ним всего минуту назад. Он подхватил с подноса два кубка и стал пробираться сквозь толпу к ней. Он прошел, игнорируя все попытки привлечь его внимание.

— Анна, — произнес он, отвешивая ей поклон, — красивей тебя нет никого на этом приеме!

— Нет, ты просто впервые видишь меня не в сером! — Рядом с ним она почему-то начинала нервничать. После близости в его постели в гостинице и в карете стесняться его не было смысла. И все же она стеснялась, чувствуя, что вот-вот покраснеет и захихикает. Анна взяла предложенный кубок и сделала большой глоток отличного рейнского вина, надеясь, что это поможет ей обрести почву под ногами и стать самой собой.

Роб же только качал головой и смотрел так, словно не мог наглядеться.

От вина уверенности не появилось. Оно лишь придало легкомыслия, и Анна засмеялась.

— У тебя нет для меня никаких поэтических слов? Никаких сонетов? — спросила она. Хотя и не была уверена, что хотела бы услышать сонеты — ей вполне хватало простого слова «красивая».

— Боюсь, когда дело касается тебя, мои способности мне отказывают, — ответил он, потом взял ее свободную руку и поднес к губам. Теплый, легкий поцелуй, словно оставивший след на коже. Роб перевернул ее ладонь и прижал к своей щеке. Анну накрыла жаркая волна его животворящей силы.

— Пойдем я представлю тебя гостям, — сказал Роб и взял ее под руку.

— Буду рада познакомиться с твоими друзьями, — ответила она. Ей хотелось войти в его мир, проникнуть в его тайны. Впустит ли он ее? И позволит ли она себе войти? Сможет ли следовать своей решимости наслаждаться собой? Хоть немного понаслаждаться жизнью с Робом?..

Роб наблюдал за Анной за банкетным столом. Ее окутывал золотистый свет канделябров, красные отсветы блестели в волосах, как язычки пламени, а кожа на фоне белоснежного воротника казалась перламутровой. Она засмеялась над какой-то шуткой сидящего рядом мужчины, и ее щеки вспыхнули нежно-розовым светом.

Мужчина наклонился к ней, словно что-то шептал ей на ухо, и Роб узнал лорда Мадцингли — известнейшего распутника при дворе. Говорили, куда бы он ни пошел, всюду за ним тянется шлейф зачарованных женщин, умоляющих проявить к ним внимание. И вот теперь все его внимание целиком и полностью обращено к Анне. Маддингли взял со стола серебряный кувшин с вином, наполнил бокал Анны и улыбнулся.

Роб стиснул нож, который держал в руке.

— Роберт? Что-то не так? — спросила сидевшая рядом Элизабет.

Роб расслабил пальцы и положил нож на стол. Похоже, когда дело касалось Анны, он терял и самообладание, и соображение. У него нет прав ревновать, с кем бы она ни разговаривала, кому бы ни улыбалась. Не сейчас, ведь скоро ему придется ее ранить так, как не сможет никакой другой мужчина.

Он подумал о бедной Мэри, вспомнил шрамы на ее лице. И свое обещание держаться подальше от Анны.

— Почему ты спрашиваешь? — Он потянулся к своему кубку и сделал большой глоток крепкого пряного вина.

— У тебя был такой вид, словно ты хочешь кого-то убить. Я подумала, может, твое недовольство вызвано каким-нибудь блюдом нашего повара.

— Нет, ваше гостеприимство на высоте, как всегда.

— Тогда что... — Она глянула вдоль стола и заметила занятых разговором Анну и лорда Маддингли, их склоненные головы. Ее глаза расширились. — О, понимаю.

— Что именно ты понимаешь?

— Твоя прекрасная леди и лорд Маддингли. Но тебе нечего бояться.

— Миссис Баррет может делать все, что ей заблагорассудится, — сказал Роб. Ему потребовались все его актерские способности, чтобы говорить убедительно — даже для самого себя.

— Я знаю миссис Баррет совсем недавно, но мне кажется, она слишком благоразумна, чтобы верить той чепухе, что болтает Мадцингли.

— Тогда зачем ты ее посадила с ним рядом?

— Роберт, неужели я слышу в твоем голосе ревность? Я думала, она может делать все, что ей заблагорассудится, а он может ее развлечь.

Роб фыркнул:

— Развлечь?

— Именно. Его напыщенные комплименты и плохие стишки — отличное развлечение для тех, кто не принимает его всерьез. — Элизабет подцепила с ближайшего блюда немного цыпленка в коричном соусе и положила ему в тренчер[8]. — Отцу миссис Баррет ведь принадлежит «Белая цапля», правильно? Уверена, она знает, как отвечать на льстивые вирши чересчур красивых мужчин. Включая твои.

Роб снова перевел взгляд на Анну, которая все еще шепталась с Мадцингли. Она вдруг заметила, что он смотрит на нее, и ее губ коснулась нежная улыбка. Она незаметно кивнула ему и опять повернулась к своему соседу.

Видимо, она действительно знала, как обращаться с этим распутником. Роб начал подозревать, что его многоопытность общения с женским полом в случае с Анной Баррет совершенно не помогает. Она не походила ни на одну известную ему женщину, была лучше, красивее... и так во всем, в превосходной степени.

— Она знает о твоей работе? — шепотом спросила Элизабет.

Роб вспомнил, как Анна проследила за ним до самого дома Уолсингема и решительно воспротивилась его попыткам ее защитить. Но ему самому решительности тоже не занимать. И он уже выбрал свою дорогу.