Ладони военрука засветились знакомым золотистым светом, какой Волкогонов с Масляевым видели на лестнице, когда Горбунов прогнал черный туман. Мальчишки как завороженные смотрели на своего преподавателя и не верили собственным глазам.

– Ни фига себе, – выдохнул Андрей и потянулся к ладони военрука, но тот отдернул руку, а свечение выключил. – А что оно делает?

– Судя по всему, отгоняет тварей, которыми Червяков населил катакомбы, – ответил за Горбунова сантехник. – А ну дайте-ка мне руку, Виктор Григорьевич.

Мгновение поколебавшись, военрук протянул пятерню Кузьмичу, тот накрыл его ладонь сверху и снизу своими руками и закрыл глаза. Так просидели минуту, а может, и полторы. Мальчишки даже начали уже ерзать на табуретках, но проявлять свое нетерпение иначе постеснялись.

– Скажите, а вы не пробовали свою способность направить против самого Червякова?

Горбунов удивленно посмотрел на старика.

– Нет. Какой смысл?

– Ну ведь создания, которых наштамповал наш безумный ученый, отчасти сходны с ним по своей природе. А значит, можно предположить, что то, что действует на них, должно подействовать и на их создателя.

Лицо Виктора Григорьевича отразило сложную гамму чувств: от скепсиса, плавно перетекающего в осознание, до неприкрытой радости и облегчения.

– Топтать мою пилотку! – воскликнул он, запрокинув голову и хрипло хохотнув. Волкогонов и Масляев в изумлении следили за всеми этими метаморфозами. Никто из них даже предположить не мог, что деревянное лицо их зануды-военрука может отражать столько эмоций.

– Ну в такой ситуации сложно сохранять холодную голову. Однако… Не стоит рассчитывать на легкую победу, а потому подумаем над тем, как будем ее добиваться, – улыбнулся Кузьмич, с громким хлюпаньем отхлебывая горячий чай.

План операции был разработан достаточно быстро. Горбунов наконец-то продемонстрировал свой талант военного тактика и стратега, но ничего бы не вышло без Кузьмича, который, как оказалось, очень (прямо очень-очень) много знал и о самом Червякове, и о том, какими средствами можно с ним совладать. Откуда? Этот вопрос Андрей с Романом решили отложить на потом. Вот когда все кончится…

В предполагаемом рейде ребятам отводилась довольно пассивная и незначительная, как им казалось, роль, чему они были не рады – хотелось показать себя во всей красе. Но и серьезность ситуации они понимали, было совершенно ясно, что главным оружием станет тот, из-за кого, в сущности, все и случилось, – Виктор Григорьевич Горбунов. Военрук четвертой средней пензенской школы.

Когда четверка вышла из подсобки сантехника, часы показывали половину третьего. С начала спасательной экспедиции двух друзей прошло всего шесть часов, но им самим казалось, что они уже несколько дней варятся в этом котле невероятных и временами страшных событий.

И снова маленький отряд без приключений преодолел расстояние до идущей вниз лестницы. Волкогонов и Масляев заподозрили, что причина этого – военрук, хотя и Кузьмича нельзя было сбрасывать со счетов. Сантехник был вовсе не так прост, как представлялось ребятам всего каких-то пару дней назад. Старик нес под мышкой свое странное булькающее радио (сейчас-то оно, конечно, молчало) и тихонько бубнил себе под нос – совсем так же, как делал это постоянно. Только теперь на его лице было очень сосредоточенное выражение, а на лбу даже выступила испарина.

Свои рюкзаки, как и оружие, парням пришлось оставить в комнате сантехника (в этот раз он закрыл и даже запер дверь в свою каморку), так что они шагали легко, изредка оглядываясь по сторонам и следя за временем. Но все было спокойно и тихо. Вроде бы подвал как подвал. Большой, глубокий, но мало ли таких же? Однако ребята понимали, что спокойствие это обманчиво, а тишина – всего лишь затишье перед бурей.

Когда они подошли к спуску, Андрей ругнулся:

– Вот, блин. Налобники забыли. Там же темно, как в… Ну в смысле не видно же ничего. Еще сверзимся.

– Не переживай, Масляев, что-нибудь придумаем, – спокойно ответил Горбунов и начал спускаться по лестнице.

На лице Андрея было написано сильное сомнение, но, пожав плечами, он пошел за преподавателем. Следом начали спуск и Роман с Кузьмичом. Когда люк за ними закрылся, стало видно, что впереди движется золотистое сияние, а нагнав военрука, мальчишки увидели, что он держит руку поднятой над головой и она светится. Смотрелось это красиво и странно, а Волкогонов даже хмыкнул про себя: «Прямо герой Данко». Однако вместе с этим парень почувствовал, что нервозность снова начинает нарастать. Шутки кончились – впереди их ждало серьезное и опасное дело, которое вполне могло закончиться трагически. И не только для них четверых, но и для всей школы.

И снова до площадки с тремя выходами добрались без каких-либо осложнений. Дальше начиналась неизведанная территория. Горбунов опустил руку, свет померк. Но так как здесь под потолком светила лампа, освещения было достаточно, чтобы не натыкаться на стены и углы. Военрук уверенно свернул направо и пошел вперед, бросив:

– Не отставайте.

Но подстегивать Волкогонова и Масляева было не нужно – будь их воля, они бы побежали, а так приходилось идти, подстраиваясь под шаг Виктора Григорьевича. Впрочем, он тоже не медлил. И только сзади раздавались тяжкие вздохи между очередями приглушенного бормотания – возраст Кузьмича, похоже, давал о себе знать, идти так быстро старику было трудно.

Через какое-то время друзья совершенно утратили ориентацию в хитросплетении поворотов и коротких переходов, которыми вел их военрук. Оставалось полагаться только на то, что он знает, что делает и куда идет. Временами в соседних коридорах раздавались странные звуки, шорох, а в какой-то момент по всему лабиринту прокатился такой тоскливый вой или стон, что вся четверка застыла на месте. Андрей шумно вздохнул, когда вновь наступила тишина, а Роман нервно облизал губы, стараясь унять бешено колотившееся сердце.

Наконец-то впереди показался яркий квадрат – вход в хорошо освещенное помещение. Горбунов резко затормозил, повернулся к мальчикам и сантехнику.

– Пришли. Все помните? Готовы?

Все трое согласно кивнули. Вдохнув и выдохнув, Виктор Григорьевич направился к пятну света. Двое друзей не отставали, а вот Кузьмич все замедлял и замедлял шаг, так что, когда передовая троица оказалась в лаборатории Червякова, старик остался снаружи.

Дверной проем в логово сумасшедшего экспериментатора оказался как раз в торце коридора, от которого вправо и влево шли два ответвления. В обоих виднелись двери, некоторые из которых были приоткрыты. Подойдя к ближайшей, старик толкнул створку двери. Чуть скрипнув, она поддалась, и он вошел в темное помещение, поставил радио на пол и вытащил из кармана небольшой фонарик. Через мгновение пытливый лучик света уже шарил по стенам, пока не наткнулся на свиной пятачок розетки, которая оказалась прямо у дверной коробки. Довольно хмыкнув сквозь непрекращающееся бормотание, Кузьмич крутанул ручку громкости у радио до минимума и стал прислушиваться к тому, что происходит в лаборатории.