* * *

На исходе трех месяцев часто скучной учебы наступил великий день. Я всегда буду в подробностях помнить его — 28 декабря 2006 года. Накануне мы упаковали кое-какие вещи в картонки. Утром мы получили разрешение на выход у людей, которые нас привезли в Ханавон, и сели в автобус, окончательно распрощавшись с прошлой жизнью беженцев.

В сопровождении семи других «перебежчиков» мы молча ехали в Сеул, к новой жизни. По дороге мы останавливались, чтобы выполнить последние административные действия, необходимые в начале южнокорейского существования. Сначала мы остановились перед административным центром округа, где нам предстояло жить. Впервые за девять лет я — законная гражданка страны! Это огромное облегчение, даже если я тогда не вполне понимала, что это означает.

Наконец нас привели в банк, чтобы открыть счет. В Ханавоне мы с изумлением узнали, что правительство деньгами помогает «перебежчикам» обосноваться в Южной Корее. Гостеприимство страны оказалось большой неожиданностью. Финансовая помощь оказалась большим подспорьем, которого я не ожидала после того, как с 11 лет всеми силами боролась за выживание в нищете. Да, я более чем когда-либо уверилась, что мы хорошо сделали, когда решились оставить полулегальную жизнь в Шанхае и приехать в Южную Корею.

Я получила 8 миллионов вон (примерно 5 тысяч евро), а мама 20 миллионов (примерно 14 тысяч евро). Но плата за жилье в Сеуле так высока, что 15 миллионов пришлось сразу же перевести за аренду квартиры. Когда мы приехали в банк, деньги уже были переведены собственнику жилья.

Нам дали координаты нашего счета, номера банковской карты. Мы были готовы к приключениям. Обычные кореянки с юга, можно сказать. Нам оставалось только, в завершение этого необыкновенного дня, увидеть новый дом.

* * *

Когда автобус высадил нас у окончательного пункта назначения, уже вечерело. Я вышла и распрощалась с тремя переходными месяцами, которые казались мне такими долгими. Распрощалась без сожаления: теперь, наконец, начиналась новая жизнь; однако, выходя из автобуса, я чувствовала себя обессиленной: день был утомительный…

Перед нами был огромный многоквартирный комплекс, каких в Южной Корее тысячи. Это вытянутые в длину 15-этажные здания. Выглядят они устаревшими, им не менее 20 лет.

Я не ждала ничего грандиозного, но была немного удивлена. После всего, что мы видели в течение года скитаний, это роскошь. После стольких лет усилий, впервые после Ындока у меня будет собственный дом. Это был день счастья, которое трудно описать. Мы с мамой, совсем крошечные, затерявшиеся в незнакомом городе, подошли к зданию.

Последний этап: следуя указаниям, полученным в автобусе, мы направились в маленький офис домоуправления. Там нас должна была ждать женщина с ключами от квартиры.

Мы робко вошли в комнату на первом этаже. Нас и в самом деле ждала некая женщина. Она нас приняла без теплоты, проверила имена, выполнила свои обязанности без единого приветственного слова в наш адрес.

— Я сделала уборку. Вот ключи, вы в доме 805, квартира 804. Она на восьмом этаже. Отсюда через двор…

И она предоставила нам отправиться навстречу судьбе. Мы со своими маленькими сумками в руках перешли двор огромного комплекса и направились к дому 805.

Мы сели в лифт и поднялись на восьмой этаж. Вот мы и на месте! Ключ повернулся в замке двери нашего дома. Я зажгла свет. По корейскому обычаю мы сняли обувь и сразу пошли на кухню. Слева дверь вела в маленькую комнату. Прямо — большая комната. Я зашла туда; на полу оказалась засохшая грязь и большой след от ноги. Слева мы нашли вторую комнату, а перед ней — маленькую веранду. Три комнаты для нас двоих! Какой дворец! У нас просторно.

Но квартира пустая и грязная. Никакой мебели, даже газ не работает. И главное, все покрыто пылью: бывшие жильцы оставили помещение в плачевном состоянии. Консьержка сказала, что убиралась, но, очевидно, солгала.

Мы сразу принялись за уборку, чтобы наконец-то почувствовать себя как дома; возможно, еще и для того, чтобы не испытывать головокружения: ведь мы переживали момент необыкновенный, но выбивающий почву из-под ног. В то мгновение нашей жизни столкнулись мечта и реальность.

После целого часа ожесточенной уборки мы открыли четыре картонные коробки, дожидавшиеся в большой комнате. Их доставили днем, до нашего приезда. В них все наше имущество: вещи, выданные в Ханавоне. Одежда, четыре одеяла, рисоварка… Вещи уже были в употреблении; как мне объяснили, их нам отдали из милосердия прихожане церкви. Еще один маленький жест помощи в начальный период. На сердце стало теплее.

В Сеуле наступила ночь. Городские огни такие яркие, по сравнению с северокорейскими… Мегаполис казался безграничным…

Мы с мамой в легкой растерянности слонялись по нашему новому жилищу. В пустой квартире мы внезапно снова почувствовали одиночество. Я осознала, что впервые с начала нашего бегства из Китая мы в самом деле одни в мире.

Вдвоем, без Кымсун. Никто не ждал нас, мы не знали ни одного человека ни в доме, ни в окружавшем нас городе, ни во всей этой стране, Южной Корее, которая с сегодняшнего утра стала нашей новой родиной.

Поразительно, но вдруг, после стольких надежд, достигнув цели, получив наконец документы, которых мы уж и не рассчитывали когда-нибудь добиться, после радостного дня, когда мы окончательно перестали быть беженцами, когда нас приняли и дали жилье в дружественной стране, — вдруг меня охватила ужасная грусть. Словно все эти девять лет испытаний внезапно свалились на плечи и лишили меня сил. Будущее внезапно представилось неизвестной землей, подлежащей завоеванию; и мама, должно быть, чувствовала то же смятение перед ожидающим нас испытанием.

Итак, после уборки, несмотря на усталость и голод, мы инстинктивно предпочли найти убежище во сне. У нас, помимо прочего, не было еды на ужин, и мы не испытывали ни храбрости, ни желания спуститься в город и купить что-нибудь.

Итак, я развернула наши четыре одеяла, разложила их посреди комнаты, одно рядом с другим, и мы с мамой вытянулись на полу. Я прижалась к ней. Мы погасили свет. Греясь друг о друга, мы постепенно забылись во сне, нашли в нем убежище. Подумаем завтра…

С первых дней в Сеуле мы принялись за работу, чтобы устроить новую жизнь. Приоритет был тот же, что и всегда: найти деньги на еду. Пособие от государства позволило бы нам продержаться не дольше нескольких месяцев в стране, где уровень жизни куда выше, чем в Китае, не говоря уже о Северной Корее.

Цель была намечена. Мама должна устроиться работу, в то время как я вернусь в школу. Наконец-то! Надо было наверстать девять лет отставания, пока еще не слишком поздно. Не могло быть и речи о том, чтобы почивать на лаврах и изображать из себя туристов в Южной Корее!

Очень быстро мать нашла работу няни в семье на полную занятость. Это занятие востребовано в стране, поскольку детских яслей мало и матери, желающие продолжать работать по профессии, вынуждены полагаться на нянь в том, что касается заботы о детях. Итак, мама отправилась жить в семью, чей дом располагался далеко от нас. Она возвращалась домой только один раз в две недели.