— Буду ждать, доктор.

В воскресенье я с большим трудом заставила себя отказаться от свидания; нужно время, что бы вернуться в собственную жизнь. Гела пытался атаковать и в понедельник, как только закончился рабочий день; сдержать его порыв мне стоило громадных усилий.

Во вторник прилетел Сережа, счастливый и загорелый. Квартира ожила; начался разбор чемоданов, предложения на ужин, восторги от маленьких испанских сувениров. Я прислушивалась к себе, к мужу, даже к Катерине, и пыталась уловить какие-то перемены. Пару дней назад по вине Елены Андреевны произошло событие, которого не должно было случиться, и теперь моя жизнь не могла оставаться прежней. Но ничего не изменилось; все шло так же хорошо и размеренно, как и раньше, ДО ТОГО. Вечером мы втроем сели за стол, я запекла привезенную соседом очень вкусную рыбу, открыли бутылку холодного белого вина, доставленного Сергеем Валентиновичем из Барселоны. Нам по большому бокалу, Катьке половинка.

— Девочки, пьем за нашу маленькую квартирку в Старом городе. Ура!

— Ура! Ура!

Все были счастливы и предвкушали прекрасную жизнь, ожидавшую нас непременно и безо всяких условий. Потому что иначе и быть не могло; налили по второму бокалу и выпили за самого прекрасного мужа и отца.

Сергей не прерываясь говорил больше часа подряд; про каждую мелочь, про самые небольшие детали. Старая испанская мебель, вид из окна, соседние улочки, звуки и запахи вокруг, и даже соседи немцы, с которыми он смог наладить общение, не зная никакого иностранного языка. Мы с Катькой сидели в полном восторге. Ближе к чаю рассказ закончился; перешли на обсуждение местных новостей, про Асрян и девчонок, планы поездки в Барселону и, наконец, про корпоратив. Где-то глубоко внутри появилось легкое ощущение тревоги, и я, как могла, старалась успокоить его красочным и в целом правдивым рассказом. Главный врач остался доволен. Тема про клинику исчерпалась; затем Сергей спросил, чем еще его девочки занимались в прошедшие выходные; я решила перевести разговор на что-нибудь совершенно незначительное и отстраненное.

— Сережа, у соседа какая-то девушка гостит? Родственница приехала?

— Да вроде нет. Не припомню, чтобы Вася гостей когда-нибудь принимал. Да и про родственников никогда не рассказывал, кроме брата жены.

— Странно, я уже второй раз вижу, как из их квартиры девушка выходит поздно вечером. И ключи у нее были.

— Ну… может, и правда кто-то приехал. Жена у него из-под Пскова. Наверное, кто-то прислал дочку учиться, но он бы давно рассказал. Ты же знаешь, Василий пока все новости не расскажет, не угомонится. Давай завтра спрошу, если интересно.

— Да нет, не надо. Я просто так спросила, из любопытства. Девушка просто какая-то странная, и духи у нее, как у бабушки из шкафа.

— Интересная дамочка, должно быть. Раз ты ее запомнила.

— Скорее непонятная.

Сергей на секунду задумался; чашка чая застыла в воздухе.

— Этим, кстати, врачи и отличаются от других людей, Елена Андреевна.

— Чем?

— Интересом к людям. Любопытство с позитивной точки зрения.

— Вероятно, так. Нет, правда, очень любопытно, что за дама.

— Я все-таки спрошу у Василия, как будет возможность. Девочки, кто будет чай или кофе?

Катьке было неинтересно слушать про ночных сумасшедших, после испанского вина она несколько раз смачно зевнула и безо всяких напоминаний пошла чистить зубы и спать. Нянька Эдгара По была очень изобретательной женщиной; немного алкоголя — и ребенок как нельзя лучше исполняет желание взрослых отойти ко сну.

Около одиннадцати мы тоже начали зевать. Оба устали, но по разным причинам. Успокаивающий полумрак и тягучая дремота облегчили последний шаг, легкий шелковый халат упал на пол. Все так же, ничего не поменялось — неторопливо, волнующе и приятно. Оказывается, такие сценарии тоже бывают, и земля под ногами не разверзлась. На последних секундах Сергей резко вышел, на животе осталось влажное тепло. По старинке — никак не мог довериться гормональным контрацептивам. Говорят, в аптеках стали продавать много поддельных лекарств, у кого-то из знакомых Сергея дочь забеременела, принимая таблетки. Последние картинки перед пустотой — мягкий пушистый ковер, широкие плечи, яростное движение и глухой мужской стон.

Чувствуете ли вы вину, доктор Сокольникова? Или все хорошо? Между тем у вас идеальный муж. Он далеко не беден, он любит вас, вашего ребенка, и даже если не хочет детей, то только лишь по причине нежелания доставлять хлопот ни вам, ни себе. Впереди долгие прекрасные годы, в достатке и взаимопонимании, которое так редко бывает. Так чувствуете ли вы угрызения совести?

Даже не знаю, что и сказать вам, господа. Точнее, знаю, но боюсь. Я боюсь признаться вам, что мне совершенно не стыдно. Потому что я красива, молода, неназойлива, подчинена воле мужа, не устраиваю скандалов и не планирую разрушительных пакостей. Вот такое мое оправдание, черт возьми.

Первые осенние месяцы Сережа много отсутствовал на работе — еще несколько раз мотался в Испанию, заканчивая какие-то бумажные вопросы и по возможности закупая недостающие вещи. Очень хотелось приехать и жить без стеснения. Муж находился в прекрасном настроении, и только теперь я поняла — эта обновка не просто дань моде, а давнишняя мечта, идея фикс, если хотите. Перспективы ясны и осуществимы — Катька вырастет, получит образование, у нее есть жилье и деньги; мы еще поработаем, сколько сможем, и ровно столько, сколько нам понадобится для безбедной старости, а потом уедем жить в Барселону. В клинике быстро узнали о нашей покупке; собственно, никто сильно и не скрывал. Не мне одной были понятны планы мужа — заработать и уехать в теплые края. Теперь Дамы Нового Корпуса смотрели на меня еще более почтительно, чем ранее.

Да, девочки. Я вытащила свой бубновый туз из колоды.

Я полностью поддерживала направление движения; как могла, помогала прикрывать дырки на работе и подыскивать по Интернету все необходимое в наше новое гнездо. Сергей изо всех сил стремился подготовить жилье к нашествию друзей на осенних каникулах и подыскивал по близости что-то съемное для тех, кто не поместится в маленькую квартирку. На фоне множества совместных дел наши отношения стали еще более дружескими. Осенние каникулы Катька собиралась провести в Финляндии с одноклассниками, но переменила планы и решила поехать с нами. Проходя мимо ее комнаты, я услышала телефонный разговор с очередным воздыхателем.

— Не, я, скорее всего, с предками, хочу посмотреть квартиру… ага… в Барселоне. Наверное… Нет, в центре… Да что там в Финке делать? В Барсе прикольнее… ага…

Говорила она таким модным среди молодняка, немного утомленным голосом; как человек, которого невозможно было удивить. Красивая, неглупая и даже немного начитанная… короче, хорошая девочка из приличного общества.

Кроме моей семьи и друзей, Гела Аскерович тоже живо интересовался, как продвигаются дела с квартирой. Аспект интереса состоял из двух частей — в дни отсутствия главного врача Парджикия приходилось поневоле и совершенно без энтузиазма исполнять его обязанности, вторая часть — свободная в эти дни жена того же самого главного врача. В остальное время мы встречались не более раза в неделю, а то и реже, дабы не вызывать подозрений и не терять кусочек тайного и желанного. Жаркие свидания на пару часов начинались прямо у входной двери; промозглыми вечерами после бурной эротики мы валялись на пушистом ковре и всегда оставляли немного времени для болтовни. Темы не были разнообразными — Барселона; предстоящая в мае тринадцатого года свадьба господина Парджикия; квартира для молодоженов на Крестовском, и как поступить с холостяцкой норой на Ваське. В итоге было решено — она еще пригодится, сами понимаете для чего. Молодой жене будет сообщено, что квартира сдана.