Ворон вновь нацелился в эльфийку маховыми перьями, словно обвиняющим перстом.

– И что? – Вейде тяжело дышала, кулаки судорожно сжаты. – Я вернула к жизни горстку Перворождённых! Ничтожную каплю в океане Упорядоченного! Как это может быть преступлением?!

– Тебе неизвестно, как начинаются лавины?! – хрипло каркнул ворон, вскидывая голову. – С крошечного камешка. С ничтожной капли. Ты забыла об этом, эльфийская волшебница?

– И какие же «лавины» последовали за моим страшным прегрешением? – Из лица Вейде исчезли последние кровинки, оно сделалось бледнее алебастровой маски. – А главное, что же теперь ты хочешь от меня, Ворон? Чтобы я собственноручно убила бы всех, кого спасла, так?! Это поможет «остановить лавину»?

– Лавина уже сорвалась, – хладнокровно сказал Ворон. – Её поздно останавливать. Но вот разгребать завалы – придётся.

– Мне? – Вейде осторожно пошевелила пальцами – с них сорвалась тяжёлая алая капля, полетела вниз; в глазницах драконьего черепа вспыхнул огонь, из пасти выметнулся призрачный язык, ловко подхвативший каплю в полёте и вновь скрывшийся.

– Тебе. И не только.

– Это хорошо, что «и не только», – съязвила она.

– Всем, – последовало невозмутимое. – Абсолютно всем в Упорядоченном.

– Так-таки и всем?

– Абсолютно, – повторил Ворон.

– А если я не…

Чёрные крылья развернулись, заслонив одного из светляков; всего одного, но в округлом покое вдруг сделалось темно, как в могиле. Ледяной хлад наполнил воздух; босых ступней Вейде коснулось что-то шевелящееся, склизкое, омерзительное, и королева, несмотря на всю свою выдержку и силу, позорно взвизгнула.

Красные глаза Ворона, казалось, отделились от него, растворившегося во тьме, вспыхнули ярко, надвинулись на эльфийку, увеличились, повисли в воздухе; восемь зрачков, по четыре в каждом, обернулись провалами непроглядной тьмы.

– Посмотри вокруг, – негромко произнёс страшный голос. – Ты нарушила баланс, преступила Закон Равновесия. Ты в моей власти.

Огоньки светляков на стенах уже тонули в чернильном мраке. Вейде ощутила, как начинает кружиться голова, как истончается реальность под ногами и как тянутся, тянутся, тянутся со всех сторон к ней жадно распахнутые пасти неведомых чудищ.

– Мало кто вспоминает об изнанке Упорядоченного, – хрипел Вран, жуткий взор вбуравливался в эльфийку. – А она есть. Варлоки призывают демонов оттуда, из демонами населённых миров и прочего, но никто не думает об этом всерьёз. Погляди внимательно, королева.

Клубящийся мрак нехотя раздался в стороны.

Множество огоньков, багряных, желтоватых, оранжевых и зелёных приближалось к ним снизу, словно заклинательный покой Вейде плавал на поверхности тёмного моря.

Это поднимались диковинные, причудливые существа, создания, пребывающие разом в двух мирах – вещественном и бесплотном.

Вейде ощущала их голод. Их похоть. Их жажду мучений и отчаяния жертвы. Чистое, беспримесное зло – куда там какой-то Западной Тьме или дуоттам!..

– Великий Вран… – едва прошептала она. Ужас вцепился в сознание, драл вдоль хребта незримыми ледяными когтями.

– Я отдам им тебя, – безо всякой аффектации сообщил Ворон.

– Ты не можешь! – в отчаянии возопила она. – Ты, ты… ты – добр! И справедлив!..

– Я? Я не добр и не справедлив.

– Но и не зол и не жесток! – попыталась она вывернуться.

– Не важно. Выполняй мои приказания, или…

– Зачем я? Неужели нет более сильных или более подходящих? Или разве не хватает твоей собственной мощи, Вран?

– Не тебе допрашивать меня, эльфка. Собирай свои рати. И готовься к большой крови. Это твой единственный шанс избежать лап вон тех. – Плавающие среди тьмы багровые глаза глянули вниз, на скопище голодных буркал. – Второго шанса не будет, Вейде, Вечная Королева.

В последних словах крылся ядовитый сарказм.

– Хорошо… – еле выдавила из себя эльфийка. – Я… начну собирать войско.

– И немедля!

– Да, Вран. Немедля.

* * *

Тёмные Легионы ждали с извечным терпением созданий Мрака, верных слуг Ракота Восставшего. Повелитель отлучился – но он вернётся, не может не вернуться!.. Он ведь не пал; его власть над Кипящим Котлом не исчезла.

Крылатый воин, мощный телом, с сероватой кожей, широкоплечий и обнажённый до пояса, шёл вдоль молчаливых шеренг. Далеко не все из пришедших с Владыкой Мрака нуждались в еде и питье; но даже и те, кому не требовалось ни хлеба, ни даже воды, должны были ощущать эманации тёмного Источника, исторгнутого из себя самой первородной Тьмой.

– Шоа-сен Трогвар, – навстречу шагнул высокий, семи футов, воин в гладких иссиня-чёрных доспехах, казавшихся не выкованными из металла, а замершей и удерживаемой неведомыми чарами жидкостью. – Какие будут приказания, шоа-сен? Мы ощущаем… упадок.

– Ставьте кристаллы, – отрывисто приказал Трогвар. На груди его, на серой коже до сих пор виднелась татуировка – крылатый пёс, знак его ранга среди мечников, обретённый в школе Меча, в Дем Биннори. – Ставьте кристаллы, я явлюсь и оживлю их.

Это была славная битва, думал Трогвар. Славно было вновь встать под чёрное знамя; вновь ощутить упоение боем. Страшна цена, когда-то заплаченная им; но и итог он не смог бы проклясть.

Давным-давно умерли все, с кем он начинал учиться. Ветер развеял прах, сгнили в могилах кости и души ушли в великое посмертное странствие; а он, Крылатый Пёс, наследник Старого Дракона из Красного Замка, продолжает жить. И даже почти вечной его службе в Храме Океанов пришёл конец.

Он будет ожидать возвращения Владыки. Он – Трогвар из Дем Биннори, Крылатый Пёс, он верен до смерти и после неё.

А ещё он ощущал, что новая битва вспыхнет вот-вот, хотя и непонятно пока, с кем. Быкоглавцы с их союзниками складывали оружие – им обещан свободный выход, так сказал Повелитель Ракот, и он, Трогвар, не отступит от его слов ни на йоту.

Но пока что надо позаботиться о солдатах Властелина.

Он расправил крылья, оттолкнулся, взлетел.

Кое-где Тёмное Воинство уже жгло костры; и кое-где там жарились насаженные на вертела туши недавних противников. Быкоглавцы косились мрачно и дико; нельзя сказать, что Крылатый Пёс их не понимал, но Легионы не должны ослабеть.

Конечно, хотелось хоть краем глаза заглянуть в то самое Обетованное, которое они трижды штурмовали в ту пору, когда здесь хозяйничали ещё Молодые Боги. И, наверное, он заглянет – в конце концов, они же победили!..

Он парил на широко раскинутых крыльях, когда Межреальность сотряс первый удар, тяжкий, гулкий, прокатившийся от края до края видимости, от горизонта до горизонта и исчезнувший в неведомой дали.