и стал ждать, когда закипит вода. Интересно, случившееся здесь вчера было на самом деле или это плод моего гипертрофированного воображения? Да… происшедшее само по себе чрезвычайно маловероятно, чтобы быть действительностью. Отсутствие входа в тот странный тайник, оставленного вчера открытым, свидетельствует о том, что ничего такого НЕ БЫЛО. Нет никаких свидетельств о достоверности случившегося вчера. Никаких материальных следов. Но я отчетливо помню всю хронологию событий, вплоть до ничтожных подробностей. Неужели такое могло присниться или померещиться? Как можно проверить истинность происшедшего? Можно ли мне после этого доверять своим чувствам?

Тем временем в кофеварке закипела вода. Заваривание крепкого кофе — это для меня целый ритуал. После привычных манипуляций порция была готова. Аромат благородного напитка приятно щекотал ноздри. Прихлебывая высокосортный кофе маленькими глотками, чтобы не обжечься и одновременно растянуть удовольствие, я продолжал напряженно обдумывать происходящее. Внезапно меня осенила удивительная мысль, настолько простая и ясная, что я даже отставил чашку с кофе. Да что тут, собственно, думать? Критерием истины всегда была, есть и будет практика и только практика. Достаточно подойти сейчас к шкафу и повторить вчерашние манипуляции!

Залпом допив остаток успевшего остыть кофе, я поставил чашку на верстак, подошел к шкафу, ставшему со вчерашнего дня предметом моих треволнений, и остановился в нерешительности. Что если не получится? При этой мысли меня охватила паника. Ведь из этого будет следовать, что все вчерашние события были плодом моего болезненного воображения, и мне необходимо срочно обратиться за помощью к психиатру.

Положив на полок новенький фонарь, я в точности повторил свои вчерашние действия. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем задняя стенка шкафа обдала мою руку легкой волной тепла. С замиранием сердца я наблюдал, как ее поверхность приобретает серебристый цвет, дрожит, колеблется и растворяется, словно дымка тумана. Ага! Значит, все было на самом деле, и я еще не чокнулся! Но… вместо ожидаемой темноты передо мной предстало знакомое округлое помещение, залитое ярким солнечным светом…

У меня застучало в висках. В ушах зашумело. Новый сюрприз. Откуда здесь, в подвале, солнечный свет? Ведь на дворе сейчас темень! Ну и чудеса! Может быть, я все же того — умом тронулся? Позади меня что-то звякнуло, от чего я невольно вздрогнул. Оглянувшись на звук, я увидел, что это Барсик, хозяйничая на верстаке, опрокинул мою кофейную чашку.

— Барсик! Ты что это снова меня пугаешь? Брысь на пол! Кошки и собаки должны ходить по полу, а не по столам шастать.

Барсик поднял голову и, удивленно посмотрев на меня круглыми глазищами, спрыгнул на пол, подошел ко мне и, ласково мурлыча, стал тереться о мою ногу. Я наклонился и погладил его по голове. Добродушно мурлыкнув, он стал передними лапами на полок шкафа и заглянул в тайник. Потом снова посмотрел на меня, взобрался на полок и, задрав по обыкновению хвост трубой, важно двинулся в это странное помещение. Он подошел к столу, обнюхал со всех сторон его, потом кресло, пол и стены. Ознакомившись с новым для него помещением, он вернулся к столу, вскочил на него и принялся умащиваться, готовясь подремать на новом месте.

Я последовал за котом и, остановившись у стола, стал изучать окружающую обстановку. Стол, кресло, стены, пол и потолок отсвечивали матово-серебристым блеском, словно были покрашены краской «под серебро», какую обычно используют для могильных оградок. Свет проникал в помещение через овальные окна, которые — их было восемь — располагались по периметру. Стол был освещен прямыми солнечными лучами, падающими сверху сквозь круглое окно в центре сводчатого потолка, расположенного на высоте около трех метров над полом.

Окна не были четко оконтурены и имели размытые границы — плавно переходили в серебристые стены. Словно были это вовсе и не окна, а участки прозрачных стен, окрашенных «под серебро», с которых стерли краску. Я подошел к окну слева от входа и посмотрел наружу. Там, залитое ярким солнцем, буйствовало царство растений, колеблемых слабым ветром. Такая сочная и яркая зелень? Сейчас, когда на дворе осень, и все зеленое пожухло? Странно. А может, это и никакие не окна, а что-то вроде телевизионных стереоэкранов? Тогда все ясно. Нет, оно, разумеется, ясно не было ни в коей мере, но вполне объясняло наблюдаемое.

Немного привыкнув к новизне, я сел в кресло и положил руки на стол, где беззаботно дремал Барсик. Стол, кресло, стены и пол, как мне показалось, состояли из одного и того же материала и представляли собой единый монолит. Материал этот больше всего напоминал керамику. Возвышение на середине стола походило на приборную панель какой-нибудь операторской кабины или пульт управления автоматизированным промышленным объектом. Но ни шкал, ни экранов, ни кнопок, ни ручек, ни индикаторных лампочек, ни мнемосхем, ни надписей, ни знаков, и вообще ничего, кроме сплошной серебристой поверхности, гладкой и выпуклой, там не было. Но все же, как мне интуитивно представлялось, это был какой-то пульт. Кресло было для меня непривычно высоким, так что мои ноги не доставали до пола. И от стола оно отстояло довольно далеко. Держась за столешницу, я подумал, что если это кресло оператора, то он, вероятно, должен быть значительно крупнее меня. Мне было бы куда комфортнее на более низком кресле, расположенном поближе к столу.

И тут я ощутил, что ноги мои коснулись пола, и одновременно то ли стол придвинулся к креслу, то ли кресло приблизилось к столу. Точь-в-точь как я того пожелал пару секунд назад. Как в волшебной сказке. Я вскочил с места, присел и ощупал основания стола и кресла. Невероятно! Они по-прежнему составляли с полом единое целое!

Я снова уселся в кресло и попытался связать все происходящее в единый узел. Но нервы мои были настолько напряжены, что мысли беспорядочно наползали одна на другую. У моей левой руки безмятежно спал Барсик, положив голову на лапы. Глядя на него, мне тоже захотелось расслабиться, и я, опираясь ладонями на столешницу, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Сидеть было удобно, но жестко. «Помягче бы», — подумал я, — и тут же ощутил, что сиденье подо мной медленно размягчилось и немного просело под тяжестью моего тела. Ну и ну… А может быть, у меня все-таки что-то не то с рассудком? Сюда бы свидетеля какого-нибудь, а то так и до психушки недалеко.

Чтобы не спятить окончательно, я решил отправиться спать, несмотря на то, что было еще не поздно. Подхватив на руки сонного Барсика, вышел обратно в подвал и закрыл дверцу шкафа. Подойдя к выходу, я вспомнил, что в