будешь сладко спать и видеть только то, что сама захочешь, — обещала рабыня, — если применишь один очень простой способ. Составь букет:[97] возьми, к примеру, те цветы, что я назову и о значении которых тебе поведаю. Расположи их так, как я тебя научу. Помни, что цветок, который лежит снизу, как бы подчинен тому, что сверху… Вечером выйди через дверь, что ведет из твоих покоев в храм, и положи букет к ногам статуи Баала. Я пойду вместе с тобой и захвачу курения для божества. Вместо молитвы ты громко произнесешь всего два слова, но они будут услышаны и твое желание исполнится. Потом ты вернешься в спальню со своим букетом, положишь его под подушку, и вместо страшных снов тебя всю ночь будут баюкать только самые приятные видения. Утром я перескажу тебе твой сон, но в том не будет никакого чуда, а лишь явится доброта и могущество бога, который позволит тебе увидеть и услышать то, что было заложено в твоих цветах… После этого я научу тебя с помощью цветов передавать свои мысли так, будто они записаны. Цветы — это прелестные буквы и в то же время приятное развлечение. У нас в Персии женщина бросает в окно букет и тем, как он составлен, дает понять своему возлюбленному, что у нее на душе».

Открыв мне свой секрет, персидская рабыня отравила мое сердце: я немедленно захотела испытать силу цветов и добилась неслыханного успеха.

На следующее утро моя воспитательница нашла меня в постели, когда я еще пребывала в очаровании от своего ночного видения. Она же засунула руку под мою подушку, достала букет и сделала вид, что изучает его, дабы узнать, что мне снилось.

«Вот твой сон, — сказала она немного погодя. — Ты оказалась в одном из самых красивых мест в окрестностях Массера, на берегу большой реки. Сидя на мягкой траве, покрытой цветами, ты с удовольствием смотрела на проплывавшие мимо корабли. Рядом с тобой росло грушевое дерево, и его тяжелые, усыпанные великолепными плодами ветки склонялись прямо к тебе. Ты сорвала одну грушу и нашла ее восхитительно вкусной. Напротив тебя виднелась большая пасека. Из ее ульев вырвался целый рой пчел, они наполнили воздух жужжанием, а потом начали сражаться друг с другом до того забавно, что ты смеялась, глядя на них. Потом всё кончилось, и ты проснулась».

Можете представить, с каким восхищением я слушала рассказ о собственном сне. С этого часа я стала, можно сказать, рабой своей невольницы. Я жадно впитывала всё, чему она меня учила, освоила секреты геомантии и научилась колдовать. Я могла разъяснить любую страницу из книг, подобных тем, что есть у Мограбина, знала множество заклинаний и чар. Часть дня я посвящала составлению букетов, которые позволяли мне видеть сладкие сны. Ах, как дорого я за них заплатила! Полностью доверившись своей опасной наставнице, я совершала одну ошибку за другой. Мне нравилось слушать ее, я всей душой отдавалась ее сказкам и особенно пристрастилась к историям о джиннах и их приключениях. Кончилось тем, что меня охватило безумное желание вызвать такого духа с помощью букета. Я собрала нужные цветы и положила их к ногам золотого истукана.

Моя неосторожность привела к видениям, которые я не в силах передать. Я была в совершеннейшем восторге, особенно от того, кого могла бы принять за мужчину, если бы не его лучезарное тело. Он бросился к моим ногам и преподнес мне букет, который якобы отражал его самые нежные чувства.

Я принялась перекладывать его цветы, с тем чтобы попытаться ответить, но мгновенье спустя они сами поменялись местами и на своем языке выразили самые лестные и трогательные чувства, которые бесповоротно поразили мое сердце.

Я проснулась безумно влюбленной в чудесного посланца Баала и несколько дней думала только о нем.

Мне хотелось привлечь его новым букетом, и я уже размышляла над тем, как его составить, как вдруг однажды ночью, когда я легла спать без цветов, меня страшно напугал сон, ничуть не похожий на те сладкие видения, которыми я баловала себя последнее время.

Мне приснилась моя старая няня. Она взяла все книги, по которым учила меня персидская рабыня, бросила их в бездну со всепожирающим пламенем, потом подвела меня к моему сундуку и заставила взять в руки Коран. Я заглянула в книгу, но не смогла прочесть даже первую строчку. Тогда покойница обратила свой взор к Небу и воскликнула: «О Боже, дочь моя, ты погибла, Баал стал твоим господином!»

Тут ко мне вошла моя персидская наставница. Мокрая от испарины и до смерти перепуганная, я рассказала ей о своем видении.

«О моя дорогая царевна, — рассмеялась она, — это излюбленный прием Накаронкира, самого злого джинна со времен сотворения мира, жалкого раба Мухаммада, который, дабы обратить в свою веру полземли, уничтожил мечом вторую ее половину{355}. Когда кто-нибудь, моя госпожа, хочет при помощи древних наук вызвать духов-посредников и приблизиться к горним сферам, на их пути встают демон Мухаммад и его приспешник Накаронкир. Они запугивают смельчаков страшными сновидениями и пытаются сбить их с пути, на который сами не сумели ступить. Чтобы защитить тебя от их нападок, я составлю букет. Нужно еще благовоние, но раз у тебя, насколько я поняла, есть Коран, мы сожжем его нынче вечером у ног Баала, и никакие другие курения нам уже не понадобятся».

Моя опасная наставница совершенно ослепила меня. Я позволила ей составить букет, не вникая в его смысл. Я отдала ей Коран, даже не раскрыв его. И мы пошли в храм.

Едва мы переступили порог, как меня охватила дрожь, но я приписала ее прохладе. Мы возложили цветы к подножию алтаря, и нечестивица заставила меня бросить святую книгу веры мусульманской в огонь, что ярко пылал в большой глиняной плошке.

«Прокляни Мухаммада вместе со мной, — потребовала она, — прокляни его приверженцев, пусть толпа их развеется, как дым от этой лживой книги, в которой собраны бредовые измышления».

Горящий пергамент издавал самый приятный запах, и дерзкая персиянка сказала:

«Этот аромат должен польстить Баалу».

Когда дым поднялся до головы истукана, земля под нашими ногами дрогнула.

«Надо полагать, наша жертва принята, — радостно воскликнула обманщица. — Когда божество склоняет голову в знак удовлетворения, вселенная содрогается. Пойдем, дорогая царевна, и не сомневайся, тебя ждет успех».

Мое слепое подчинение этой женщине не позволило мне заметить, сколь натянуты объяснения событий, свидетелями которых мы только что стали.

Позже