– Но ведь вы же не появились на свет в результатеклонирования!

– Нет, конечно. Мой отец, известный ученый, провел большуючасть жизни в Африке…"

Замирая от ужаса, я дочитала материал до конца. Полосуукрашала фотография. Ярко размалеванная баба в слишком обтягивающем тощеетельце топике засовывает в рот кусок чего-то синевато-фиолетового. «ИногдаАрина посещает африканский ресторан, – гласила подпись под отвратительнымснимком, – она ест привычные с детства котлеты из обезьяны и вспоминает дни,когда была счастлива на Черном континенте».

– И что скажешь? – поинтересовался Олег.

Я только открывала и закрывала рот. Кажется, я потеряла дарречи.

– Не знал про твои похождения, – абсолютно серьезно качалголовой супруг, – однако как интересно! Африка, шашлык из бегемота, покойныйпапенька, диктующий романы. Прости, конечно, но отчего он набалтывает тебе вуши эту дрянь? Почему не пытается рассказать хорошую, серьезную вещь? И ктотогда Ленинид? По простоте душевной, я всегда считал его тестем. Он, конечно,не профессор, всего лишь уголовник со стажем, но ведь твердо встал на путь исправления,делает отличную мебель! Кстати, он обиделся, когда прочитал статью. Сказал:«Ну, ясное дело, мы писательницам в папашки не годимся!»

– Замолчи, пожалуйста, – взмолилась я, – это пиар.

– Уж объясни нам, темным ментам, что это за зверь такой? –кривлялся Олег. – Как ты сказала? Миар? Шмиар?

– Пиар, – вздохнула я, – сокращение от английских слов«паблик рилейшенз». Реклама, грубо говоря, привлечение к себе внимания. Этимвсе звезды занимаются.

– Зачем?

– Ну… Чем больше о тебе говорят, тем охотней люди станутпокупать книги, вырастут тиражи, с ними мой гонорар.

– А.., а… – протянул Олег, – ясненько. Ты теперь станешьколотить посуду в ресторанах, бить по лицу официантов и есть мозги живоймартышки.

– Не до такой степени. Пойми, я очень хочу стать знаменитой!Прямо жутко! Тебе, наверное, тоже будет приятно, все начнут говорить: вон пошелмуж Арины Виоловой!

Очевидно, последнюю фразу я сказала зря, потому что Олегперекосился и процедил сквозь зубы:

– Всегда мечтал о такой славе! И потом, у тебя же нет мужа!Ты избавилась одним махом от меня и Ленинида, мы стали тебе, великойписательнице, не нужны. Ладно, пойду спать.

Я вцепилась ему в плечо.

– Милый, ну извини! Постарайся понять: я очень хочу пробиться,а для этого мне надо слушать сотрудников издательства. Они знают, какраскручивать имя.

Олег сбросил мою руку, встал и, ничего не говоря, пошел квыходу. Я чуть не зарыдала от отчаяния. На пороге муж обернулся и спросил:

– Тебе не приходило в голову, что добиться признания ипопулярности можно иным способом?

– Каким?

– Упорной, каждодневной работой. Напиши тридцать романов,как Смолякова, и станешь такой же знаменитой. Без труда не выловишь рыбку изпруда.

Вымолвив последнюю фразу, Куприн ушел. Я от злости швырнулана пол свою любимую чашку, украшенную изображениями собачек, потом, рыдая,стала подбирать осколки. Ну что мне все тычут в нос Смоляковой?

Из сна меня вырвал звонок. Я нашарила рукой трубку и, неоткрывая глаз, спросила:

– Что надо?

– Машина у подъезда.

– Кто это?

– Николай Ферганов. Если хочешь узнать детали, приезжайпрямо сейчас, потом я буду занят. Константин ждет во дворе.

Я вскочила с кровати и вздрогнула. Половина, на которой спитОлег, была аккуратно застелена. Очевидно, Куприн не на шутку обозлился на меня.Раньше ему никогда не приходило в голову убирать за собой одеяло и подушки,уходя на работу. Ладно, не станем сейчас думать о неприятностях. Олегпосердится и перестанет, Лениниду надо купить пива и попросить Томочку испечькулебяку с рыбой. Все уладится. Главное, что Николай расскажет мне сейчас сутьаферы, я напишу книгу, ее издадут… Держись, Смолякова!

Николай, свежий и отдохнувший, выглядел так, будто проспалне менее двенадцати часов.

– Чихать перестала? – спросил он.

– И кашлять тоже.

– Ну и здорово. Чай? Кофе?

– Лучше сразу рассказывай.

Ферганов вытащил сигару.

– Дело выеденного яйца не стоит. Треш и Джуманджи аферисты.Два юных подлеца, вернее, подлец и подлючка, которые решили заработать денежек.Уж очень хотелось «капусты» нарубить, но чтобы сразу. Мигом – миллион.Нетерпеливые такие. Опять же делать ничего не хотели. Эта Джуманджи вчера туторала: «Нет у меня родителей, чтобы из грязи вытащить. Отец и мать – уроды,учителя в школе, копейки получают и тащатся. Жить-то как? За один поход вресторан сто баксов оставить надо!»

– А ты не ходи по кабакам, – прошипела я, – купи лапшу«Доширак» и кушай у телевизора. Быстро, калорийно…

– Но девке-то хотелось красивой жизни, – вздохнул Николай. –И тут ее судьба сталкивает со студентом одного из кинематографических вузовВиктором Корниенко.

– Это тот, который… Николай кивнул:

– Да, абсолютно верно. Подобное притягивает к себе подобное,два сапога пара, горшок нашел крышку. Виктор Корниенко и Оксана Твердохлебова,так на самом деле зовут Джуманджи, живо смекнули, как им можно подзаработать.Самым древним способом. Виктор, смазливый внешне, еще и неплохой актер. Емукажется, что Москва полна глупых, богатых женщин, которые начнут засыпать егоза любовь ценными подарками: машинами, квартирами, загородными особняками. Вотюноша и начал охоту.

Действовал он традиционно. Посещал клубы, где собираютсябогатые люди, назывался актером. Пару раз ему удалось познакомиться состареющими дамочками и даже очутиться у них в постели. Но наутро оказывалось,что любовницы вовсе не собираются осыпать его золотым дождем сразу. Более того,букетов и подарков ждали они от него. Скорей всего, сумей Виктор удержать околосебя скучающую богачку, он бы получил лакомые кусочки. Но любое дело требуетпервоначального вложения капитала, в данном случае следовало слегкапотратиться, а главное – старательно исполнять все капризы тетенек. Но Викторухотелось особняков сразу, наутро. Да и характер у него норовистый, вот «любовь»и заканчивалась, не успев начаться.