Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я проснулась в чужой комнате, осмотрелась по сторонам, не понимая, что здесь делаю — и вдруг все вспомнила. Тошнота накатила волной, и я кинулась в уборную. Казалось, что душа вот-вот расстанется с телом. Лучше бы Пьер не применял свою странную магию! Я бы уже осознала. Не успокоилась бы, нет, но хотя бы поняла всю неотвратимость того, что произошло. А сейчас меня выворачивало наизнанку. Я едва нашла в себе силы подняться на ноги. Шатало из стороны в сторону, и когда добралась до кухни, чтобы попить воды, ко мне кинулся испуганный Филипп.
— Полли? — подхватил, не давая упасть. — Что случилось? Пьер сказал, ты приболела.
— Да, немного, — вытерла ладонью взмокший лоб. — Налей воды, пожалуйста. Это все нервы из-за суда.
Если бы из-за суда! Глаза защипало от слез, но я вцепилась в стакан и мелкими глотками пила воду.
Нет, не при Филе. Он догадается. Мне казалось, что произошедшее накануне выведено на лбу красной краской. Было стыдно и горько, и противно. Но уже ничего нельзя было исправить.
Оставалось только надеяться, что судья сдержит слово. Как же мне смотреть в глаза Анри?
— Тебе лучше лечь. — Фил протянул мне руку, помогая подняться, и довел до спальни. Я упала на кровать и закрыла глаза. Шевелиться не хотелось. Жить — и то не хотелось.
Исчезнуть, уснуть. Но сначала — увидеть Анри. Поэтому ближе к вечеру я сползла с кровати.
Фил все это время не сводил с меня глаз. Вот и сейчас тут же бросился ко мне.
— Все в порядке, — поторопилась его успокоить. — Мне надо переодеться.
— Куда ты пойдешь в таком состоянии? — воскликнул он.
— К Анри… Пьер договорился, чтобы нам устроили встречу.
Прости, Пьер, что вовлекла в свою ложь. Сам Пьер оказался легок на помине — в эту самую минуту хлопнула входная дверь, и появился наш друг. Он выглядел серьезным и сосредоточенным. Тут же выпроводил из комнаты Фила, чтобы я могла переодеться, и было слышно, как они о чем-то разговаривают на кухне. Я выбрала темно-зеленое платье, собрала волосы в косу, накинула шаль. Меня знобило так, что руки дрожали, как у больной. Вышла из комнаты — и разговор тут же стих.
— Нам пора, — засуетился Пьер. — Филипп, вернемся через пару часов.
— Хорошо. Скажите Анри, что я жив и здоров. Он там, наверное, с ума сходит.
— Обязательно, — пообещала, быстро обнимая Фила, и поспешила к двери. Путь до дома судьи казался даже привычным. Пьер шел рядом, и я все ждала, когда он заговорит.
Наверное, дела плохи, раз он вдруг стал будто другим человеком.
— Случилось что-то? — спросила тихо.
— Да, — ответил он. — Не хотел еще больше тебя огорчать, но повторно допросить Марицу не выйдет.
— Почему? — удивилась я. — Она уехала из города?
— Нет. Она мертва. Её тело обнаружили сегодня днем на дне одного из каналов. Говорят, несчастный случай. Сорвалась в воду, ударилась о камни. Но мы ведь с тобой понимаем, что это не так.
— От неё избавились, — хрипло прошептала я, вспоминая хорошенькую девушку, которая оклеветала Анри.
— И на суде скажут, что избавились от неё мы. Надо быть предельно осторожными, Полли. Я бы советовал тебе отменить визит в тюрьму, но… понимаю, что ты этого не сделаешь. Да и вдруг граф Вейран подтолкнет нас в нужном направлении? Я буду ждать тебя здесь же.
Пьер остановился на углу дома. Всего один поворот — и окажешься перед воротами судьи. Мне снова затошнило. В памяти всплыли липкие прикосновения пальцев, губ.
— Тише. — Пьер опустил руку на плечо. — Тебе придется жить с этим, Полли, но не дай случившемуся сломить тебя. Иди.
— Спасибо.
Я сделала несколько шагов, которые отделяли меня от мучителя. Постучала. Дверь открылась быстро — судья меня ждал.
— Входите, мадемуазель. — Его губы расплылись в сальной улыбочке.
— Нет, я подожду вас здесь, — ответила поспешно.
— Что же вы так? Не бойтесь. Я — честный человек.
— Хочется верить. Идемте же.
Вайхес взглянул на меня как-то по-особенному, закрыл за собой дверь и увлек на улицу.
Экипаж ждал неподалеку. Мне было страшно в него садиться, но и не сесть я не могла. Скоро я увижу Анри. Пусть только это будет важным.
Заскрипели колеса. Судья сидел рядом со мной и разглядывал так, будто желал проглотить. Его рука скользнула на мое колено.
— Не надо, — отодвинулась я. — Вчера мы с вами все решили.
— Не будьте такой жестокой, Полли. Неужели вам не понравилось?
Я промолчала. Молчи, Полина, молчи! Еще немного. И как только экипаж остановился, тут же спрыгнула на землю, не дожидаясь Вайхеса.
— Не спешите так, без меня вас никуда не пустят, — полетел в спину каркающий смех.
Мы стояли у городской тюрьмы. Я почти не бывала в этом районе города, а само черное здание с узкими зарешеченными окошками видела во второй раз в жизни. Даже смотреть на него было страшно. Сердце ухало о грудную клетку. Казалось, что вот-вот упаду в обморок.
— Идите за мной, мадемуазель Лерьер.
А если Гастон заманил меня в ловушку? Если в стенах тюрьмы уже ждут палачи, чтобы допросить по всей строгости? Я закрыла лицо капюшоном, чтобы никто не видел, как срываются слезы с ресниц. Сейчас узнаю, права я или нет.
Судья замер у кованных дверей, гулко постучал. Скрипнуло, открываясь, окошко. Кто-то взглянул на нас сквозь решетку — и распахнул дверь.
— Ваша милость, — поклонился он Вайхесу.
— Полно, — махнул тот рукой. — Я пришел по делу. Эту мадемуазель нужно проводить к заключенному.
— Сделаем, ваша милость.
И комендант, если судить по форме, подобострастно поклонился и поманил меня за собой:
— Идемте, мадемуазель. Смотрите под ноги, ступеньки у нас крутые.
Смотреть под ноги? Я чувствовала, как схожу с ума! Пол будто менялся с потолком в бесконечной пляске. Вайхес остался в маленькой комнатушке, куда пригласил его комендант, а мы двинулись вдоль узкого коридора к винтовой лестнице, а потом — вниз, вниз, куда-то на подземные уровни. Здесь пахло сыростью и плесенью. С потолка то и дело капала вода, попадала на одежду. Вдруг тишину прорезал чей-то истошный крик. Я вздрогнула, но комендант миролюбиво усмехнулся:
— Да, вот так и работаем, мадемуазель. Никакого покоя.
Я опустила глаза. С каждым шагом адти становилось все тяжелее. Звук шагов по тюремным плитам казался инородным, чужим. Наконец, комендант остановился перед маленькой зарешеченной дверкой. Сначала заглянул внутрь через окошко, затем открыл тройной засов и отпер замки.
— Входите, — сказал мне. — У вас четверть часа, не больше. И то, скажите спасибо его милости.