Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Стой, — перехватил ладонь Лиз, которая собиралась его перелистнуть. — Дай мне взглянуть.
Пробежал глазами по строчкам — и вдруг замер, будто током ударило.
— Не может быть, — прошептал, едва веря тому, что видел. Потому что в списке тридцатилетней давности значилось: Виктор Вейран. Это мог быть только мой отец! Один из сильнейших светлых магов страны.
Анри
Во мне не осталось сил на отчаяние. Не осталось сил на страх. Было ли что-нибудь, на что сил хватало? Да. И это была злость. Я уже понял, что дело не в дверях, и Пустота не собирается выпускать меня из своих объятий. Сдаться? Еще чего. Мне надо выйти — и я выйду. Я открывал двери одна за другой, проходил сквозь новые испытания, даже не останавливаясь. На меня сыпались удары, кто-то пытался убить, вокруг царили хаос и разруха, а я просто шел, не сбавляя шаг, чтобы выйти в знакомой комнате.
— Ну, так не интересно! — разочарованно вздыхала Пустота, когда следующая дверь оставалась за спиной. — Разве так поступают светлые маги? А доставить удовольствие даме?
— Катись во тьму, — от всего сердца пожелал я, выписывая на пыли: сто пятьдесят. Сто пятьдесят проклятых дверей, которые я прошел. Уже в третий раз передо мной оставалась только одна, но она снова вывела в пустоту.
— Ты становишься скучным, Анри, — обиженно говорила моя соседка.
— Так отпусти меня!
— Нет! — потешалась Пустота. — Ни за что. Анри, не злись. Тебя ведь все равно никто не ждет. Взгляни, как счастливы твоя невеста и брат.
Я не смотрел. Давно уже не смотрел. Мне было плевать! Ненависть — вот и все, что мог ощущать. Жгучая, слепящая ненависть и боль, которая шла откуда-то изнутри. Сколько еще будет проклятых дверей? Тысячи? Миллионы? Но я выберусь. Все равно выберусь, чтобы взглянуть в глаза тем, кто позволил себе играть моей жизнью, будто мячом. Уничтожу! Найду и уничтожу каждого, заставлю их заплатить.
А дверей снова стало больше. Значит, впереди — новый виток.
— Ну же, Анри. — Пустота опустила ладони на плечи, заглянула в глаза. — Сладкий мой, к чему тебе все это? Я ведь могу дать тебе все. Надо только…
— Заплатить, — выплюнул ей в лицо. — Так вот, Пустота. Мне все равно, что ты говоришь.
Все равно, что показываешь. Я выберусь, слышишь?
— Наивный мальчик! Разве ты еще не понял? Выхода нет!
И Пустота рассмеялась нечеловеческим каркающим смехом. Я бросился к ней, вцепился в горло с такой силой, что она захрипела, а потом обратилась в пыль в моих руках, чтобы снова возникнуть за спиной.
— Такой грубый, — прошептала на ухо, проводя пальцами вдоль позвоночника. — Мой милый добрый Анри. Или уже не такой добрый? Ай-яй-яй.
— Катись в пропасть. Сгинь!
Я сбросил ей руку и снова замер перед дверями.
— Ты сильный мальчик, Анри, — прошептала Пустота. — Такой мужественный, честный. Но что же ты, такой честный, сидишь здесь, как преступник? Не потому ли, что честь — это слабость? Прими и пойми.
— Кто бы говорил, — усмехнулся я. — Знаешь, Пустота, мне становится ясно, что ты имеешь в виду. Да, от моей чести было мало толку. Я надеялся на справедливость, но её нет. Не существует. Но я буду справедлив, и каждый получит свое. А начну я с тебя, и если ты не выпустишь меня из этих треклятых лабиринтов, пеняй на себя.
Пустота только гулко рассмеялась.
— Забавный ты, Анри Вейран, — прошелестела она.
Изнутри поднимался гнев. Я хотел уничтожить её — и не мог. Хотел размолоть в порошок
— и понимал, что придется эту цель оставить напоследок. А пока что…
— Я больше не стану игрушкой в твоих руках.
— Что? — растерянно спросила Пустота.
— Говорю, что не позволю и дальше играть моей жизнью.
— А что же ты будешь делать? — весело спросила пленница этого места.
— А вот что!
Да, здесь почти не было магии. Почти! Я призвал все, что мне было доступно: весь гнев, всю боль и горечь, ненависть, несбывшиеся надежды — и обрушил на двери перед собой. Свод затрясся, будто собираясь рухнуть мне на голову. Пустота глухо вскрикнула, а двери вдруг пошли трещинами, чтобы мгновение спустя превратиться в пепел у моих ног.