Вскоре за мной пришла контролерша, и яотправилась в свою камеру. В эту ночь я долго не могла уснуть. Я думала окриминальном авторитете по кличке Ворон, что сыграл для меня роль жилетки, в которуюможно было выплакаться… О таинственной газетной вырезке, которую Вадим таквнимательно изучал и бережно хранил в ящике стола… Все мысли в голове путались,и я никак не могла привести их в порядок.

Я стала ждать, когда снова придет адвокат, иочень обрадовалась, увидев его.

– Здравствуйте. Вы даже не представляете,как я вас ждала. Самое тяжелое для меня – это общение со следователем. Оченьтяжело общаться с человеком, который ни на грош тебе не верит и, что бы ты ниговорила, все равно думает, что ты преступница. Вот и сегодня я почему-топодумала, что у меня будет просто мучительная беседа со следователем, авертухай сказал, что меня ждет не следователь, а адвокат. Мне все кажется, чтов один прекрасный момент вы придете и скажете, что меня отпускают… – Яслегка вздрогнула и посмотрела на адвоката глазами, полными слез. – Ябольше не хочу возвращаться в камеру. Я там себя не очень уютно чувствую.Во-первых, я никого не убивала, а во-вторых, я не привыкла к таким условиям,ведь я человек, а не какой-нибудь подопытный кролик, которому так и такпомирать.

Адвокат взял меня за руку и сказал участливо:

– Успокойтесь, пожалуйста. Я уверен, чтовсе будет хорошо. Я верю, что вы никого не убивали. Просто так получилось, чтовсе обстоятельства против вас.

Неожиданно я подскочила со своего места ижалобно произнесла:

– А можно я тут немного похожу?

– В смысле? – не понял меня адвокат.

– Можно сделать так, чтобы вы говорили, ая ходила? Или в этой камере можно только сидеть, а ходить запрещено?

– Ходите, пожалуйста, если вам такхочется. Только это не камера, а следственный кабинет. Вы что, устали сидеть?

– Очень. У нас хата тесная, а народуполно, так что в полном смысле слова нечем дышать.

– У вас что, не бывает прогулок?

– Бывают, только что мне эти прогулки?!Как мертвому припарка… Я люблю двигаться, а тут меня посадили и заставляютсидеть…

Я принялась ходить взад-вперед, ловя каждоеслово адвоката. Адвокат смотрел на меня с нескрываемым любопытством иоткровенно меня жалел. Это я видела в его взгляде.

– Вы знаете, Татьяна, вам нужно ещенемного потерпеть. Понимаете, все повернулось совсем в другую сторону.

– Что все? – я остановилась ивопросительно посмотрела на адвоката. – Мне грозит еще какая-нибудьстатья?

– Случилось то, чего все мы ожидалименьше всего. Вчера прилетел с Канар Гера Воронов. Вам о чем-нибудь говорит этафамилия?

– Да, это криминальный авторитет…

– Вот именно. Это очень известныйкриминальный авторитет. Вор в законе. Кличка Ворон. Имеет большие связи,большие деньги и влияние на нужных людей. Вчера он сделал заявление, что у негоесть важные свидетели, которые дадут свои показания в вашу пользу.

– А где он взял этих свидетелей?

– Говорит, что привез прямо с Канар.

– А разве такое возможно?

– Для такого человека, как Ворон,возможно все. Мне кажется, что для него нет ничего невозможного.

Адвокат помолчал несколько секунд и добавил:

– Вы знаете, Татьяна, если Ворон приложитсвою волосатую руку к вашему делу, то можно считать, что вы на свободе. Тут идо суда не дойдет.

– Вы думаете?

– Я в этом просто уверен.

– А кто они, эти свидетели?

– Администратор вашего отеля, шеф-поварресторана и официант, который обслуживал ваш столик.

– Бог мой, но как он с ними договорился?Как все это устроил? – Я смотрела на адвоката, хлопала глазами и не вериласвоим ушам.

– Я же вам уже сказал, что такой человек,как Ворон, может все. Я думаю, что он просто за все хорошо заплатил. Дажепредставитель фирмы, который производил у вас противозаконный обыск, и тот взялотпуск за свой счет и прилетел.

– Зачем?

– Я думаю, за тем же, что и другие.Наверное, давать показания.

– А когда будут давать показания?

– Завтра. Все в ожидании чуда. Я думаю,что будет самый настоящий спектакль, который, по всей вероятности, хорошозакончится.

Я тяжело вздохнула и нервно заходила покомнате. Затем села на скамейку и сложила руки на коленях, словно школьница.

– А Ворон вам, если не секрет, кемприходится? – осторожно поинтересовался адвокат.

– Никем.

– Как это никем? Если бы вы были для негоникем, он бы просто не стал это делать. Такой человек, как Ворон, лишний разпалец о палец не ударит. От него вряд ли можно ждать помощи. Он помогает толькосамым близким. Мы же договорились с вами сотрудничать на доверии, иначе у насничего не получится. Татьяна, вы мне доверяете?

– Если бы я вам не доверяла, вы бы изменя слова клещами не вытянули и я бы вас так не ждала. Я давно знаю Артура идоверяю ему. А если я доверяю Артуру, значит, я доверяю и вам. С Герой меняничего не связывает, у нас с ним нет никаких отношений. Мы познакомились с нимна пляже отеля и провели ночь. И не надо из нас делать любовников. Мы нелюбовники и никогда ими не были. Мы… Мы… Я даже не знаю, кто мы такие, какоенам можно дать определение. Мы совершенно чужие друг другу люди. Нас вообщеничего не связывает. Мы даже телефонами не обменялись.

– Его видели в вашем номере.

– Оно и понятно. Я же говорю вам, что мывместе с ним провели ночь. Ворон стал для меня жилеткой, в которую явыплакалась после гибели мужа.

– Хорошенькая жилетка, – усмехнулсяадвокат и продолжил: – Тогда я не пойму, зачем ему это надо. Он никогда не былпохож на борца за справедливость.

– Я тоже ничего не пойму. Тем более,перед расставанием мы с ним вдрызг разругались.

– Что сделали?

– Разругались.

Адвокат изменился в лице и спросил вкрадчивымголосом:

– И он вас не убил?

– Как видите.

– Странно… Кто бы только знал, как этовсе странно…