тебя потерять. Боюсь, что уйдешь к другому. Целый год ждал, когда ты оклемаешься от романа. Не хотел в жизни твоей появляться, пока в сердце был другой. С братом твоим специально познакомился, подружился, чтобы к тебе быть ближе. Виду не показывал, что знаю его сестру. А тут на пешеходном переходе ты появилась. Ванька опередил меня, решив свахой поработать. Ты, как только в машину мою села, так я сразу всё решил. Моей будешь. А потом твой бывший цветы подарил. Разозлился очень. Хотел ему ноги сломать, да ты дорогой веник в мусорный бак выбросила. Умница. Хотел впечатлить тебя. Целый цветочный киоск купил. Не понравилось. Все ждал, торопиться боялся, хотя руки так и тянулись к запретным местам. Сдерживался. Оказалось, зря. Инструктор на горизонте показался. Думал, сначала у вас взаимная неприязнь, расслабился даже. А дальше, сама знаешь, и я знаю. Домой поэтому к тебе приехал. Хотел в глаза твои посмотреть. Не призналась, побоялась сказать. Решил все держать под контролем. Правду тебе открыл, в чувствах признался. Замуж позвал. Я же не отстану, Лесь, понимаешь? Ты мне душу измотала за целый год. Больше нет обратной дороги. Моей будешь по любому раскладу. Не захочешь быть женой, так любовницей будь. Просто рядом. Где я, там и ты. Только играть со мной не вздумай. Последствия печальными будут.

Дар речи потеряла. В глаза его карие посмотрела и на месте застыла. Зрачки в точки коричневые превратились. Обезумел просто! За плечи меня тряс и вытянуть хоть одно слово пытался. Молчала. По спине холодок прошёлся. Струна надорвалась. Взвыть, как раненой волчице, захотелось. Не знала куда себя деть.

— Лесь, Лесь. Девочка, — шептали его губы, опаляя жарким дыханием.

— Я в аптеку, — только и смогла ответить.

Резко рванула в сторону. Надела кофту через голову. В коридор выбежала. Он следом пошёл. За руку схватил. Остановилась, боясь воспротивиться.

— Ты точно в аптеку? — недоверчиво посмотрел. В ответ кивнула головой. Отпустил.

Спускалась по ступенькам, не оглядываясь. Не бежал за мной, нет. Он в голове сидел и каждую фразу заново проговаривал. Сумасшедший. Таких ещё не встречала раньше.

На улицу вышла и вздохнула кислород полной грудью. Голова закружилась, колени подогнулись. На лавочку присела. За виски пальцами схватилась. Тщетно. Мысли не уходили. Не хотели сбавлять обороты.

К аптеке дошла на ватных ногах. Лекарства купила. Фармацевт долго и изучающее смотрела, будто в душу заглянуть пыталась. Отвернулась и уже даже сдачу взяла, как пошатнулась. Едва не упала. Пожилой мужчина вовремя за талию приобнял да на стул усадил. Неравнодушные люди в чувство привести пытались. Фармацевт давление померял. Упало. Девяносто на семьдесят. Таблетку какую-то в рот запихнули, стакан воды дали. Посидела на стуле ещё несколько минут, а затем покинула аптеку.

Ненамного успела отойти, как встретилась лицом к лицу с ним. Сердце в пятки ушло и затаилось там, боясь биться. Серые холодные глаза пронзительно смотрели, выворачивая всё внутри наизнанку. Оказалась не готовой к встрече. Не ожидала.

— Привет, — протянул он нерешительно, а я и вовсе молчала.

Просто стояли друг напротив друга и молчали. Окаменели все эмоции. Даже мускул на лице не дрогнул, когда он коснулся плеча. Круги перед глазами появились. Разной формы и цветов кружили перед глазами, будто бабочки на широком поле. Ноги пошатнулись. Не удержалась. Рухнула прямо на землю, к его ногам.

Пелена окутала всё сознание…

14

Иногда реальность походит на бред, а фантазии принимаются за действительность. Трудно понять, найти четкую грань, отделяющую блеф от истины. Так было со мной. Всё происходило, будто не здесь и не сейчас. И даже его горячее дыхание, опаляющее кожу, и даже крепкие руки, обнимающие обмякшее тело, — всё казалось таким далёким и нереальным.

— Здравствуй, грабли, — промямлила я, когда первым, кого увидела перед собой, был не на шутку перепуганный Ариевский.

— Лисёнок, сколько пальцев? — мужчина продемонстрировал раскрытую ладонь, и я утвердительно ответила "пять". Он едва улыбнулся и, кажется, что-то одобрительно произнёс, но странный гул в голове отодвинул всё на второй план.

Не воспротивилась, когда его заботливые руки оторвали хрупкое тело от земли. Сразу стало так легко и комфортно, отчего зарылась лицом на мужском плече. Если это сон, то, пожалуйста, не дайте мне проснуться!

В его машине было намного теплее, чем на улице. И кресло оказалось гораздо удобнее, чем асфальт, запорошенный снегом. А запах… Кофе с корицей, так и хотелось его вдыхать и вдыхать. Странно, во сне точно чувствуют запахи?

Несколько раз к ряду махнула рукой перед собой, но он не исчез. Продолжал сидеть на водительском кресле и смотреть на меня встревоженным взглядом. Даже ущипнула для убедительности, но он не хотел исчезать, совсем походил на реального.

— Себя щипай, — широко улыбнулся, забирая мою руку и прижимая к груди в области сердца. Затем улыбка померкла. Сдвинул брови на переносице в одну линию. Нахмурился. — Ты почему в обморок упала, когда меня увидела?

Хриплые ноты отозвались протяжным импульсом где-то внутри. Подняла взгляд на его серые глаза, которые нынче походили на блестящий металл. Красивые. Глаза красивые, миндалевидной формы. Чёрные, густые ресницы обрамляют веки.

Он быстро-быстро моргал, смотря перед собой, а я улыбалась, будто пациентка с известной палаты номер шесть.

— Соболева, что с тобой? — помахал рукой прям перед моим лицом, словно отгоняя назойливых насекомых. — Может, ты головой ударилась, когда улеглась у моих ног?

— Я не знаю, Ти-мур, — произнесла его имя по слогам, поскольку речевой аппарат воспротивился подчиниться разуму.

— Так, всё. Поехали в больницу!

Ариевский вставил ключ зажигания, запустил мотор, выжал сцепление, включил первую передачу, опустил стояночный тормоз, при этом сделал всё настолько быстро, будто гонщик с приличным стажем. Усмехнулась своим наблюдениям. Ну, конечно, же, автоинструктор. У него все движения отточены до автоматизма просто.

— Мне нужно вернуться домой, — удивительно, но речь возобновилась, стоило только вспомнить о Вольском, из-за которого, в принципе, и вышла на улицу, а затем встретила его.

— Вернемся, но сначала покажем тебя медикам, — мужской голос звучал слишком утвердительно и даже спорить не стоило в этот момент, но мой внутренний голос умел убеждать в совершенно обратном.

— Ты