Однажды, во время Гражданской войны, когда друзья Линкольнаклеймили позором его злейших врагов, он сказал: «У вас гораздо больше личнойнеприязни к моим врагам, чем у меня. Возможно, у меня ее слишком мало, но яникогда не считал, что она себя оправдывает. У человека нет времени на то,чтобы полжизни потратить на ссоры. Если кто-либо из моих врагов перестанетвыступать против меня, я никогда не стану попрекать его прошлым».

Очень жаль, что моя старая тетя Эдит не обладалавсепрощением Линкольна. Она и дядя Фрэнк жили на заложенной ферме, землязаросла сорняками, была неплодородной, на участке было много канав. Тете и дядеприходилось нелегко, они были вынуждены экономить каждый цент. Но тетя Эдитлюбила покупать занавески и другие вещи, чтобы немного украсить их убогий дом.Она покупала эти небольшие предметы роскоши в магазине тканей, принадлежавшемДэну Эверсолу в Мэри-вилле, штат Миссури. Дядю Фрэнка беспокоили их долги. У негокак у фермера был страх перед растущими счетами и поэтому он по секретупопросил Дэна Эверсола не продавать больше его жене в кредит. Узнав об этом,она была вне себя. И она продолжала выходить из себя по этому поводу в течениепочти пятидесяти лет после того, как это случилось. Я слышал, как онарассказывала эту историю не один, а много раз. Когда я видел ее в последнийраз, ей было уже около восьмидесяти лет. Я сказал ей: «Тетя Эдит, дядя Фрэнкпоступил нехорошо, унизив вас, но не кажется ли вам, что жаловаться на это втечение почти полувека после того, как это произошло, гораздо хуже, чем егопоступок». (Но мои слова на нее не подействовали. С таким же успехом я могобращаться к луне).

Тетя Эдит дорого заплатила за свое раздражение излопамятность. Она потеряла душевное спокойствие.

Когда Бенджамину Франклину было семь лет, он сделал ошибку,о которой помнил семьдесят лет. Когда он был семилетним парнишкой, ему страстнозахотелось иметь свисток. Он вошел в магазин игрушек в таком возбуждении, чтовыложил все свои медяки на прилавок и попросил свисток, даже не узнав его цену.«Затем я пошел домой, — писал он своему другу семьдесят лет спустя, —и началсвистеть по всему дому, страшно довольный своим свистком». Но когда его старшиебратья и сестры узнали, что он заплатил за свисток гораздо больше, чем тотстоил, они жестоко высмеяли малыша. «Я плакал от досады», — вспоминал Франклин.

Много лет спустя, когда Франклин стал всемирно известнойличностью и послом США во Франции, он все еще помнил о том, что переплатил засвой свисток, и это обстоятельство доставляло ему «больше огорчения, чемсвисток доставил удовольствия».

Но в конце концов этот случай был полезным уроком в егожизни, который стоил ему не так уж дорого. «Когда я стал взрослым, — рассказывалон, — и стал бывать в обществе и наблюдать за действиями людей, я встретилмногих, очень многих, которые слишком дорого заплатили за свисток. Корочеговоря, я пришел к выводу, что большинство несчастий человечества вызваныложными оценками значения тех или иных вещей в жизни и что люди слишком дорогоплатят за свои свистки».

Гилберт и Салливан слишком дорого заплатили за свой свисток.Это относится и к моей тете Эдит. И во многих случаях так же поступал и ДейлКарнеги.

Да, я искренне уверен, что одним из самых главных секретовподлинного душевного спокойствия является правильная оценка ценностей. И ядумаю, что мы могли бы сразу уничтожить пятьдесят процентов всех наших тревог,если бы выработали свой собственный критерий оценки ценностей, критерийподлинного значения тех или иных вещей в нашей жизни.

Итак, чтобы одолеть привычку беспокоиться, прежде чем онаодолеет вас, выполняйте правило пятое;

Когда перед вами возникает соблазн продолжать упорствовать вбезнадежном деле, остановитесь и задайте себе три вопроса:

1. Как много то, о чем я беспокоюсь, действительно значит вмоей жизни?

2. На каком уровне мне следует установить «ограничитель» наэтом беспокойстве, чтобы забыть о нем?

3. Сколько в точности я должен заплатить за свисток? Незаплатил ли я уже (больше, чем он стоит на самом деле?

Когда я пишу эту фразу, я могу выглянуть из окна и увидетьследы динозавтра в моем саду — следы динозавра, отпечатавшиеся в глине и камне.Я купил эти следы в музее Пибоди Йельского университета; у меня есть письмо отхранителя музея, и в нем говорится, что эти следы были сделаны сто восемьдесятмиллионов лет назад. Даже самому круглому идиоту не пришло бы в голову пытатьсявернуться на сто восемьдесят миллионов лет назад, чтобы изменить эти следы.

Однако это было бы не более глупо, чем испытыватьбеспокойство по поводу того, что мы не можем вернуться обратно и изменить то,что произошло сто восемьдесят секунд назад, — а многие из нас именно так ипоступают. В самом деле, мы можем стремиться как-то изменить результаты того,что случилось сто восемьдесят секунд назад, но, по всей вероятности, мы вряд лив состоянии изменить то событие, которое тогда произошло.

Существует лишь один способ в этом мире извлекать пользу изпрошлого — он заключается в спокойном анализе наших прошлых ошибок, чтобыникогда не повторять их в будущем, а затем следует полностью забыть о них.

Я убедился в том, что это действительно правильно. Но всегдали у меня хватало мужества и ума осуществлять это на практике? Чтобы ответитьна этот вопрос, позвольте мне рассказать вам об одном фантастическом случае,который произошел со мной много лет назад. Случилось так, что более трехсоттысяч долларов, которые были у меня в руках, оказались выброшенными на ветер, ия не получил ни цента дохода. Дело было так: я решил организоватьширокомасштабное предприятие в области обучения взрослых, открыл филиалы вразличных городах страны и не жалел денег на накладные расходы и рекламныеобъявления. Я был настолько занят преподаванием на курсах, что у меня не былони времени, ни желания заниматься финансовыми вопросами. Я был слишком наивен ине понимал, что мне требовался умный и проницательный управляющий, которыйруководил бы моими расходами.

Наконец, примерно год спустя, я обнаружил отрезвляющую ипоразительную правду. Я понял, что наш огромный денежный вклад в организациюкурсов не принес ни одного цента дохода. Узнав об этом, мне следовало сделатьдве вещи. Во-первых, мне следовало иметь здравый смысл поступить так, какпоступил Джордж Вашингтон Карвер, негритянский ученый, потерявший сорок тысячдолларов, когда банк, где находился его вклад, обанкротился. Это былисбережения всей его жизни. Когда кто-то спросил его, знает ли он о своем полномразорении, он ответил: «Да, я слышал об этом». Затем он спокойно продолжалчитать лекцию. Он полностью вытеснил эту потерю из своей памяти и никогдабольше не упоминал о ней.

Во-вторых, мне следовало бы сделать следующее: я должен былпроанализировать свои ошибки и извлечь из них урок на всю жизнь.