— Мне? — непринуждённо рассмеялась я. — О нет, что вы. Я просто хочу понять её принципы, а не использовать. Для защиты, понимаете?

Под руку попались длинные щипцы-ножницы, я схватила их и быстро постучала. Даже порычала, имитируя пасть дракона. Похихикала над собственной шуткой, но Голомяс не поддержал меня. Он смотрел серьёзно.

— Защититься от кровавой магии может только кровавый маг, и никак иначе, — старик прищурился. — Да и то, только кровавый маг схожего или более высокого порядка. Толмунд бережёт своих почитателей.

— То есть кровавая магия на вас не действует? — я застыла с щипцами в руках, боясь спугнуть откровенность старика.

— Если я пожелаю, то смогу воздвигнуть защиту от вмешательства заклинаний Толмунда, — пояснил Голомяс. — Она подобна террескату, только не видна обычным людям. Несложное заклинание, блокирующие любые попытки изменить моё тело кровавой магией. Пробиться сквозь него могут только маги порядка выше моего, то есть пятого. Таких в Квертинде почти не осталось.

— То есть маги пятого порядка стихии Толмунда могут быть неуязвимы к кровавым заклинаниям? — я подавалась вперёд.

— Если захотят этого, — кивнул библиотекарь, приближаясь.

— Что это за заклинание? — быстро оживилась я. — Как звучит его произношение на языке Древних Волхвов? Нужно ли воззвание?

— Оно звучит как «Кое-то суёт свой носик в преступные дела», — почти прошептал Голомяс. — Кажется, у тебя уже были проблемы с законом. Именно из-за кровавой магии. В тот раз тебе повезло, учитывая целый вулкан смягчающих обстоятельств. Но вряд ли Квертинд окажется более лоялен в следующий раз. От кого ты собралась защищаться, Юна?

— От врагов, — я пожала плечами и оставила инструмент. — Их, знаете, у меня теперь целый курс. Даже несколько курсов, пожалуй.

— Никто из них не причинит тебе вреда, — Голомяс махнул рукой и принялся наблюдать за процессом сбора крови. — Это крохотные трудности на длинном пути.

Алая жидкость уже не лилась, а слабо капала из прозрачных трубок. Я надулась. Мои трудности не казались мне крохотными. Как вообще можно так рассуждать? Может, для древнего кровавого мага подобные проблемы и казались мелочными, но для меня это было по-настоящему важно. Общая неприязнь, с которой мне приходилось сталкиваться изо дня в день, здорово изматывала и обижала, хоть я и старалась не показывать виду. В отличие от всех, Голомяс относился ко мне по-прежнему с теплотой и вниманием, отчего я причислила его к своим немногочисленным друзьям.

— Как вы можете знать, что за путь мне предстоит? — с чувством спросила я. — Вдруг всё самое важное происходит именно сейчас, и моё лучшее время только уходит, разбегается, как взгляды студентов, когда они смотрят на меня?

— Я верю прекрасной Чахи, — старик подошёл к розе и бережно снял колбу. — Она умела разглядеть огромный мир в зерне песка, а в одном мгновении — целую эпоху. Чахи что-то говорила тебе? Лично тебе? Может, просила о чём-то?

Теперь Голомяс подобрался и застыл, как я недавно. Боялся спугнуть меня, боялся, что я не отвечу. Было заметно, что он волнуется.

— Если честно, я не помню, — вполне искренне ответила я. — Что-то про великие истории, про сказки…

Воспоминания о Рдяной Чахильде я старалась запихнуть подальше в сознание, позабыть, как страшный сон. И приуспела в этом. Единственное, что я помнила очень хорошо из той ночи — это булькающего Гренку и летящий чёрный пепел.

— Про кровавую магию меня больше не спрашивай, — разачарованно кинул через плечо Голомяс. — Если тебе и суждено познакомиться с ней когда-нибудь, я не хочу иметь к этому никакого отношения.

— Хорошо, — навязываться не имело смысла. — Вообще-то я пришла за книгами.

— О! — оживился библиотекарь. — Хочешь почитать новейшую историю о любви? «М и м»?

— Мне нужны сведения о Кирмосе лин де Блайте, — выпалила я.

Голомяс неожиданно вздрогнул при упоминании имени будующего короля, будто я произнесла вслух то, что нельзя было называть.

— И что ты хотела бы о нём узнать? — подозрительно прищурился кровавый маг.

— Да всё. Историю семьи, биографию, идеологию, характер, внешность, — перечислила я. — Может, у вас есть его портреты?

— Наверное, если я спрошу, зачем он тебе сдался, ты ответишь какую-нибудь чушь? — вздохнул старик.

— Даже если я скажу вам правду, вы сочтёте её невероятной, — я села на знакомую мне уже табуретку и крутанулась.

— Знаешь, Юна, я и без предсказаний Чахи подозреваю, что ты уже по уши вляпалась в какую-то подозрительную историю. Или вот-вот непременно вляпаешься. Я беспокоюсь за тебя. Не хочу, чтобы ты закончила, как он, — Голомяс выразительно тыкнул пальцем в уже остывший труп.

Крутиться на табуретке было плохой идеей, потому что от вращения меня чуть не вывернуло наизнанку. Но я всё же сдержала неприятный позыв и ответила:

— Вряд ли это грозит мне в библиотеке. Этот бедняга ведь погиб не от ушиба о гранит науки?

Голомяс рассмеялся, и я поддержала его ухмылкой.

— На восьмом ярусе отдел новейшей истории Квертинда. Там же есть «Геральдика семей», некоторые летописи Верховного Совета Претория, — старик потёр затылок и огляделся. — Думаю, там ты найдёшь сведения о интересующей тебя личности. Я должен закончить здесь, потом поднимусь. Если, конечно, тебе ещё нужна будет моя помощь.

— Я справляюсь! — я вскочила и побежала к железной двери.

* * *

На восьмом ярусе я провела не меньше трёх часов. Плотные ряды книжных корешков полукруглом охватывали небольшую комнату с единственным столом, тугие свёртки мирно покоились на изогнутых полках. Судя по слою пыли, сюда давно никто не заглядывал. Немаленькая часть рукописных залежей перекочевала на стол, и теперь вокруг меня возвышались горы из страниц и переплётов.

Фамилия «Блайт» встречалась почти в каждой книге по истории, но ни одно из встречающихся имён мне ни о чём не говорило. Кроме одного, конечно.

Главным достижением Кирмоса Блайта значилась победа в затяжной гражданской войне, что разразилась шестнадцать лет назад — сразу после смерти Иверийской династии. Но и помимо этого он часто мелькал в хрониках и отчётах Верховного Совета, что большей частью были неполными. Рассекреченными оказались только мелкие обсуждения быта и организации праздников, визиты иностранных послов. Судя по обрывочным сведениям — к экзарху, а затем к Консулу-наместнику Кирмосу лин де Блайту прислушивались даже больше, чем к Великому Консулу Камлену Видящему. Но здесь подробностей никаких не было, как и не было прямых упоминаний его речей или убеждений. Изредка попадались отсылки к Ордену Крона, исключительно в уничижительных формах. Господин Демиург ни разу не мелькал.

Больше всего информации я почерпнула из «Геральдики семей». Интересующая меня фамилия была одной из самых многочисленных и занимала несколько страниц. Под жутковатым гербом — тремя чёрными сплетённым змеями — тянулись не только имена членов рода, но и их краткие биографии. Судя по написанному, Чёрный Консул родился в полной и счастливой аристократической семье.