— Неееет, — простонала я. — Нет, только не это! Слишком много для одного дня! Ты же обещал, что на твоём факультете я не буду заниматься у Банфик! То есть, магистра Банфик!

— Я говорил, что у меня на тебя другие планы, — напомнил Джер. — Они сильно изменились с тех пор.

— Ты не заставишь меня туда ходить! — запротестовала я. — Я понимаю, что виновата перед тобой, но это жестоко! Как ты мог? Ты же единственный мой друг во всей это академии!

— Я тебе не друг, Юна, — он приблизился и крепко схватил меня за плечо. — Не смей так называть меня никогда, даже в мыслях. Я твой ментор. И твой магистр. Ты поняла меня?

Это совсем не было похоже на объятие. Скорее на подчинение и приказ. И только в этот момент до меня дошло, что Джер зол. По-настоящему, всерьёз, прямо-таки нечеловечески зол. По спине прокатился неестественный страх, обдав холодом. Я не должна была его бояться, он точно не причинит мне вреда! Но вопреки разумным доводам, я даже задрожала. Не иначе, из-за полыньего шторма.

— Мне больно, — я повела плечом, но он только сильнее сжал его. — Да поняла я!

Ментор почувствовал связь, обязан был почувствовать и отпустить! Но он лишь довольно усмехнулся своему успеху и сжал в кулак обе мои косы. Оттянул назад голову, прижал крепко к себе, заглянул сверху в глаза. От такой тесной близости, от волнения и от страха воздух вокруг взорвался десятками искр. Прохладную кожу обдало жаром, словно с гобеленов слезли драконы, и все разом пыхнули огнём. Лицо Джера было так близко, что я могла бы почувствовать лёгкий ветерок от его ресниц, рассмотреть яркий ободок радужки вокруг зрачка. Он смотрел неотрывно, выжидающе. И я сделала единственное, чего от меня требовала ситуация. Выпрямила левую руку и попыталась нанести удар основанием правой ладони в мужской подбородок. У меня почти получилось его откинуть! Но, видимо, из-за хмеля в крови, а может, из-за переживаний, в руках не было твёрдости, и Джер легко увернулся. Я лишь прошлась ладонью по колючей щеке. И моментально оказалась на полу: мягко и бесшумно. Листок пергамента с расписанием взмыл в воздух, едва не подпалив бока о свечную люстру, очертил медленные круги под потолком и плавно осел прямо на мою голову.

— Алкоголь ухудшает реакцию и координацию, — раздалось сверху. — Так что это была очень плохая попытка.

Каменные плиты охладили пыл, и я чуть не разревелась от очередного поражения. Своему телу я всегда могла доверять даже больше, чем своему разуму, но и оно сегодня подводило меня уже второй раз. Со злостью сдёрнула дурацкий список занятий, быстро смяла и кинула вслед уходящему ментору.

— Да и ещё, — бумажный комок слабо стукнул по мужской спине, и Джер развернулся. — На празднике всех стихий сегодня появляться тебе запрещено. Не только ректором Аддисад, но и мной. Завтра выходной, так что отоспись хорошенько. Через три дня у тебя отработка за нарушение правил академии с первым курсом. В бестиатриуме нужно быть к половине восьмого, чтобы подготовить оружие. Советую не опаздывать.

Он скрылся в лестничном пролёте, а я так и осталась сидеть на твёрдом полу, злая и потерянная.

Желание рассказать о той самой ночи пропало напрочь.

Утро выдалось отвратным. Песнь Сирены я успешно проспала и проснулась ближе к полудню. Даже не проснулась, а вывались в одного мгновение из отключки. И сразу же ощутила себя полудохлой рыбой на дне сухого садка — вялой, едва дышащей и обречённой на страдания. От любого, даже слабого света или звука, в голове надувался воздушный шар, и содержимому черепа становилось болезненно тесно.

Будто специально, соседки хохотали особенно громко, своим звонким и острым смехом протыкая мои уши. Они обсуждали праздник. Подробности я предпочла пропустить, тем более что ни взрывом цветных искр, ни разбитым бокалом никто не отличился. «На этот раз Юна Горст предпочла использовать полыний шторм по прямому назначению» — хохотнула Сирена, вспоминая чью-то вчерашнюю шутку. Я закрыла ладонью глаза.

С моим пробуждением обе девушки настороженно замолчали, чем сделали ещё хуже. Промычав что-то невнятное в их адрес, я быстро юркнула в комнату гигиены.

Прохладный душ способствовал слабому улучшению состояния, но я по-прежнему чувствовала себя, как дрожащее желе на тарелке. Капли колотили по макушке, я набирала полный рот воды и выплёвывала на самый большой булыжник стены. Ступни быстро замёрзли, и я зябко поджала пальцы на ногах, слабо порадовавшись, что здесь есть деревянный поддон. Вылезать не хотелось. Под упругими струями мысли ворочались плохо, но всё же начинали вылезать из сознания, как дождевые черви после ливня. Меня потряхивало и немного тошнило. Но главное — мне было жутко стыдно. Перед всей академией, перед Джером, перед ректором Аддисад, перед соседками. Сейчас я была просто не в состоянии выслушивать осуждающие замечания леди Эстель и сочувствия Фиди. Кажется, даже короткий укоризненный взгляд угрожал стать той последней каплей, что прорвала бы сдерживающую мою агрессию плотину.

В комнате решила не задерживаться. Наспех собравшись под перешёптывания, я хлопнула дверью и прислонилась к ней спиной. Тяжело выдохнула. Куда бы податься?

Замок академии был заполнен людьми и рудвиками, в коридоре сновали туда-сюда свиры, шумели первокурсницы в новёхоньких жилетах, потрескивал огонь в факельных чашах. От игры света казалось, что суровые бронзовые львы встряхивали гривами над пламенными языками.

Румяная блондинка с тиалем целителя разорвала кулёк и по каменной лавке запрыгали разноцветные конфеты, отскочили от щербатой стены. Её подруги завизжали и бросились собирать сладкое богатство. Запахло фруктовыми леденцами.

Какая-то слишком ретивая студентка с факультета искусства трудилась над выцветшим барельефом с изображением птицы с женской головой. Художница обращалась к Нарцине, и между тонких пальцев то и дело вспыхивали жёлтые магические искры, прыгающие на измазанную в красках кисть.

Сразу три свира в форменных мантиях собрались в одном уступе-ракушке и с улыбками склонились над жёлтой листовкой.

Оживлённый уют противно томил мою душу, сдавливал горло духотой. Стало обидно от того, что я не принимаю участие в студенческих посиделках, не хохочу вместе с подругами и не гуляю по городу с Каасом.

Накинув капюшон, я быстро миновала лестницы, площадь гостиной и выбежала на улицу. С ощутимым удовольствием глотнула холодный ветер с мелкими каплями и побрела по каменным тропинкам. Здесь мне стало намного лучше.

Ровный дождь прибивал лежалую хвою, туман притаился у узловатых корней деревьев, выжидая своего часа. Кроуницкая осень пахла смолой и пряными подгнившими листьями. Дубовый мох поблёскивал от влаги, размокшая земля норовила выползти с обочины и измазать серые плиты дорожки. Хмурая пасмурная погода согнала всех обитателей в замок, и вокруг не было ни души. Я поплотнее запахнула шерстяную накидку, наслаждаясь прохладным и спасительным одиночеством и решая, чем занять сегодняшний день.