ответственность за этот конфликт, в который их ввергли личные пристрастия. Дофин же использовал весь свой такт и мастерство дипломата, чтобы убедить отца простить своего сына, а сына смиренно просить о прощении и устроил сцену примирения, которая позволили каждому сохранить лицо[27].

С приближением весны 1457 года Филипп Бургундский готовился отправиться в путешествие, чтобы посетить некоторые из своих добрых городов. Гордясь их процветанием, он хотел, чтобы Дофин сопровождал его, и Людовик с радостью воспользовался возможностью изучить финансовые и промышленные ресурсы владений своего дяди. Большую часть апреля и мая он провел в крупном торговом городе Брюгге. Он делал вид, что интересуется рыцарскими турнирами, проводившимися на рыночной площади, и участвовал в бесконечных пирах, во время которых Филипп и его бароны рассказывали о своих рыцарских подвигах. Однако большую часть своего времени он посвятил изучению города и его купцов, установив тесные контакты с итальянцем Жаном Арнольфином (Джованни Арнольфини), финансистом герцога Бургундского. Однажды, бродя возле канала в окрестностях Брюгге, он поскользнулся, упал в воду и чуть не утонул: такова была цена его ненасытного любопытства, его неизлечимого желания понять вещи такими, какие они есть.

Людовик не мог спокойно относиться к тому, что в 34 года — возраст, который по стандартам того времени соответствовал зрелости — он, наследник короны Франции, оставался бездетным. Он еще не оформил свой брак с оставленной в Дофине Шарлоттой Савойской, которой тогда было уже 18 лет. Поощряемый герцогом Бургундским, который в конечном итоге должен был оплатить это предприятие, весной 1457 года Людовик послал гонца в Гренобль, чтобы попросить Шарлотту присоединиться к нему. Со своей стороны, Филипп поручил своему офицеру Туазону д'Ор, содействовать реализации этого проекта, который он считал для себя полезным в нескольких отношениях, и который, среди прочих преимуществ, давал возможность его племяннику жить "без греха" — область, в которой ни один человек, даже король Карл, не имел большего опыта, чем Филипп Добрый.

Людовик охотился на оленей с герцогом Бургундским и его сыном, когда в прекрасный июльский день он получил известие о скором приезде Шарлотты. Попрощавшись со своим дядей и графом де Шароле — можно представить, какое облегчение он испытал, зная, что с момента своего прибытия в Брюссель в октябре предыдущего года он постоянно подвергался капризам со стороны этих сильных личностей — Дофин отправился в Намюр с несколькими друзьями, чтобы встретить свою жену. Она приехала в субботу. В тот же вечер, без малейших церемоний, как пара буржуа, они впервые вместе легли в постель.

Шарлотта не была очень привлекательной, но она была молодой девушкой, единственной заботой которой было приспособиться к жизни своего мужа и жить в соответствии с его волей, и кроме того, происходя из весьма плодовитой семьи, она, казалось, могла быстро нарожать принцу детей. С ней Людовик был полностью удовлетворен. В течение первых 12-и лет их брака у него было несколько мимолетных романов, после чего он больше никогда не позволял себе изменять супруге. Учитывая нравы эпохи и его положение, это было очень целомудренно. В свой медовый месяц они остались на несколько дней в Намюре, а затем отправились в Женап, куда добирались короткими этапами.

9. Сеньор Женапа

Окруженный широким рвом, связанным с рекой, очаровательный замок Женап был расположен в холмистой местности, богатой дичью. Людовик оставался там на протяжении всего своего пятилетнего пребывания в Бургундии и покинул эту резиденцию только тогда, когда растущая вражда между Францией и Бургундией дала ему вескую причину посоветоваться со своим дядей. Держась как можно дальше от двора Филиппа, он имел больше шансов избежать борьбы между графом де Шароле и Жаном и Антуаном де Крой. Людовик осуществлял жесткий контроль над своими офицерами и слугами, которым было четко предписано быть вежливыми друг с другом и держаться подальше от бургундских сеньоров. Дофин и Дофина, которую Людовик называл просто "моя супруга", запросто принимали дворян из окрестностей, которых они в свою очередь также старались навестить.

Людовик начинал свой день коленопреклоненным в молитве. По сравнению с людьми своего времени, он проводил больше времени в религиозных практиках, чем большинство из них. Он особо поклонялся Деве Марии, уделял внимание почитанию многих святых, слушал специальные мессы и совершал паломничества в близлежащие церкви. Иногда он проводил три дня подряд в размышлениях, а каждый раз в день памяти Святых Невинноубиенных Младенцев в декабре — день, который он считал особенным, — он отказывался заниматься какими-либо делами. Как только речь заходила о подаянии или помощи тому или иному религиозному учреждению, он тратил деньги, не считаясь с расходами. Однако, хотя он постоянно стремился привлечь благословение небес к своим начинаниям, нет никаких свидетельств того, что он когда-либо испытывал глубокое религиозное чувство. Хотя Людовик был реалистом, у него была склонность к умилостивительным обрядам, которые вряд ли можно назвать христианскими. Такое отношение к религии, несомненно, отражает одиночество и незащищенность, которые он испытывал в детстве, суеверный и примитивный дух простых людей, среди которых он воспитывался. Возможно, это также следует рассматривать как проявление толики безумия, оставленного в его крови его дедом Карлом VI. Но прежде всего, Людовик должен был вести себя таким образом руководствуясь мыслью, что нельзя пренебрегать никакими возможными ресурсами, даже если они неосязаемы, и как хороший игрок, он всегда действовал осмотрительно.

Утром, как только он выходил из своей спальни, Людовик шел в часовню, где обычно слушал мессу, затем надевал сапоги и шпоры и был готов отправиться на охоту. Позавтракав, а если он спешил проехаться верхом на коне по лесу болтая со своими спутниками, то съедал только кусок хлеба с мясом прежде чем отправиться в путь. Принц любил охотиться с ястребом, но все же предпочитал охоту с гончими. Он не мог устоять перед удовольствием приобрести какого-нибудь нового жеребца, сокола или борзую, и тратил много денег на всевозможных экзотических птиц и животных. В отличие от большинства принцев своего времени, Людовик считал, что лучший способ получить что-либо — это заплатить. Оливье де ла Марш был поражен тем, что вместо того, чтобы подсказать кому-то, что он хотел бы получить определенное животное, Людовик покупал его за наличные. Дофин упражнял свой ум с той же энергией, что и тело. Он был в курсе всех интриг при бургундском дворе и получал донесения, из которых узнавал о том, что происходит в Европе; он был зачислен студентом в Лувенский университет и нанял астрологов, чтобы разгадать тайны звезд; он изучал историю, заботился о том, чтобы поддерживать знание итальянского языка и переписывался с учеными.

Однако, только став королем, он нашел тридцать золотых крон,