Уже совсем стемнело, и только на западе по небу пробегали слабые всполохи света. Звезды, мерцающие в вышине, казались гроздьями драгоценного винограда невероятной величины, непостижимым образом подвешенные в бархатистой темноте небосвода. Волны напевали монотонную меланхолическую песнь, набегая на берег и мягко шипя на горячем еще песке, а потом неизменно откатываясь назад. Ей вторил зловещий рокот прибоя у коралловых рифов. Карин молча лежала, вслушиваясь в этот неумолчный рев, пытаясь представить себе тьму веков, которые были бесстрастными свидетелями неистовых попыток океана преодолеть этот барьер. Стараясь не замечать пугающую черноту лесных зарослей, местами подступающих к самому берегу, девушка перевела взгляд на Кента Уиллоугби, который, очевидно, предавался самым серьезным размышлениям. Во всяком случае, у него был вид человека, упорно не желавшего подчиниться обстоятельствам, сложившимся таким возмутительным образом.

— Почему бы вам не попробовать заснуть? вдруг решилась она и шепотом спросила его, чтобы не разбудить сладко похрапывающего неподалеку Роландса: — Который сейчас час?

Кент оглянулся на нее, затем справился у светящегося циферблата своих часов:

— Десять часов.

— Только-то!

— Да. — Он отлично понял значение ее удрученного восклицания. — Ночь очень длинная, правда? Или будет таковой!

— Все равно вы, должно быть, устали после нашего похода. Бог знает, сколько миль мы прошли!

— Ходьба не утомила меня. — Он наклонился к девушке. — Как ваша нога?

— О, гораздо лучше. Ранка уже не горит, как после возвращения. Я вообще почти не чувствую боли.

Но даже в темноте она увидела, как Кент нахмурился.

— Мне следовало предложить вам, чтобы я понес вас на руках. Нужно было настоять на этом, — сказал он и, несмотря на ограниченный запас, отбросил в сторону недокуренную сигарету. — Карин, мне это не нравится, — вдруг заявил он. — Мы должны были избавить вас от этого несчастного приключения. Должны были избавить от этого острова!

— Да, но каким образом? — Карин облокотилась на локоть и говорила спокойно, даже беззаботно. — Во всяком случае, здесь лучше, чем в открытом море, и, как сказал Роландс, мы не будем страдать от голода и жажды. Наверное, нам все-таки нужно найти себе какое-нибудь укрытие, пещеру.

— Не знаю, может, и нужно.

Карин заставила себя посмотреть на угрюмо чернеющий лес:

— Уверена, что это необходимо. Не очень-то приятно будет, если на острове окажутся туземцы!

— Это зависит от того, какие именно туземцы. — Кент мог бы добавить, что в Индийском океане и южных морях встречаются разные типы аборигенов, но, увидев напряженный взгляд девушки, которым она вглядывалась в заросли, не стал ее пугать.

— Вы и в самом деле не боитесь, что на острове могут оказаться другие люди? — словно догадавшись, что он о чем-то умалчивает, спросила Карин. — Я имею в виду тех людей, которые могут быть опасными для нас?

— Нет! — Кент снова прислонился к дереву и стиснул кулаки. — Единственное, что меня по-настоящему беспокоит, это вы… Не стоило бы вам сталкиваться с подобной ситуацией, и, вообще, вы, как девушка, должны иметь какое-то отдельное укрытие. Здесь вы его совершенно не имеете, а я мало чем могу помочь в этом, потому что, если мы с Роландсом устроимся хоть на несколько ярдов подальше, вам будет одиноко, да и я не могу оставить вас без защиты. Так что вам приходится мириться с обществом двух мужчин, фактически чужих для вас, да еще буквально ежечасно… а это не очень-то хорошо!

— Я же не жалуюсь, — сказала Карин, улыбаясь и опуская голову на свою жесткую подушку. Ее поразило, как искренне и серьезно он о ней беспокоится. — И во всяком случае, ни вы, ни Роландс больше никогда не покажетесь мне чужими. Ночь, проведенная вместе с вами в открытом море, сделала это невозможным.

Он согласился с рассудительностью, которая почему-то задела девушку:

— Однако это ни в малейшей степени не улучшает положения. Возможно, вы не чувствуете себя одинокой, но вы одна с двумя мужчинами, которые не имеют права навязывать вам свое неизменное присутствие. Если вам нужно причесаться, вы вынуждены просить расческу у Роландса, и он может сидеть рядом и наблюдать за вами… — Вдруг он сильно закусил нижнюю губу. Карин с удивлением поняла, что он по-настоящему волнуется из-за нее. — Ваша одежда изорвалась, и мы никак не можем починить ее. У вас нет абсолютно ничего из тех вещей, к которым вы привыкли. Вам нечем ухаживать за своей внешностью, что, конечно, поддерживало бы вам настроение. И к тому же нет другой женщины, с которой вы могли бы поделиться своими проблемами! Что бы ни случилось, вы вынуждены зависеть от мужчин. Это просто ужасно!

Он не видел, как девушка улыбнулась в темноте.

— Если бы здесь оказалась миссис Мейкпис, это не очень-то помогло бы мне, — сказала она. — Конечно, я к ней очень привязалась, но просто представить ее не могу среди всего этого! — И Карин взмахнула рукой, охватывая дикий и мрачный ночной пейзаж.

Кент невольно вздрогнул:

— О нет! Недостает только миссис Мейкпис, чтобы довести меня до самоубийства! Я бы просто утопился в лагуне!

Карин удивилась:

— Разве она вам не нравится?

— Мне не нравятся женщины ее типа… и никогда не нравились.

— Но… Ведь какие-то женщины вам нравятся?

— Я могу только терпеть их общество, — отрывисто сказал он.

— А ваша подруга… красавица Сара? Если бы она оказалась здесь, на острове, как компаньонка для меня… и для вас. Разве это не сделало бы наше пребывание на нем более приятным.

К удивлению Карин, Кент смотрел на нее чуть ли не враждебно.

— Почему вы заговорили о Саре? — резко спросил он.

Карин растеряно пожала плечами:

— Ну, она же ваша подруга… или была ею! И вы очень восхищенно отзывались о ней, когда рассказывали мне. Мне вдруг подумалось, что она олицетворяет тип женщины, которую вы согласились бы терпеть на пустынном острове… Совершенно не похожая на бедную миссис Мейкпис, которая могла бы довести вас до самоубийства.

Уиллоугби вскочил на ноги и стал взволнованно расхаживать по песчаному пляжу, залитому призрачным лунным светом. От Карин не укрылось его внезапное возбуждение, и она со стыдом почувствовала свою вину. Вполне возможно, что, пока она спокойно спала, он сидел в тишине и курил одну из своих драгоценных сигарет, размышляя о Саре и той жизни, которую мог бы вести, сложись все иначе. Скорее всего, он был расстроен именно этими горькими мыслями, когда, проснувшись, Карин увидела его не спящим.

Сара… разве не естественно для него было думать о ней, когда на пути к их встрече он оказался выброшенным на этот злосчастный остров? Сара ждала его в Австралии, наверное, приготовила ему комнату и строго проинструктировала своего повара насчет особо любимых блюд Кента.