Я покраснела. У меня и похождений-то никаких не было.

До этой недели…

– Значит, если бы у меня появился кто-то на стороне, ты бы не стал устраивать скандалов и сцен? – спросила я, чтобы убедиться.

Мужчина сморщился.

– Мне было бы неприятно, Лилиан. Ведь я все еще надеюсь, что скоро ты передумаешь и согласишься стать моей женой. Но, поверь, я ни в коем случае не ограничиваю твою свободу. Ты – не моя собственность.

Я улыбнулась. Бэйл явно был искренен. И, раз ему безразличны мои сексуальные связи, то и браслет, наверняка, никакой информации ему не передает.

Вероятно, Грегор ошибся. Или специально ввел меня в заблуждение, чтоб рассорить с другом.

А, может, это, и правда, простая случайность. Браслет давно потерял свою половину и просто продавался в качестве безделушки.

– Что ж, тогда прости, если я заподозрила тебя в этом. Но после твоей выходки на званом ужине с императором уже ни в чем нельзя быть уверенной.

Бэйл вздохнул.

– Я знаю, что ты против нашей свадьбы, – с ноткой грусти проговорил он. – Но я бы хотел, чтобы ты продолжала носить мой подарок. Хотя бы в качестве знака дружбы. И как символ того, что у меня все еще есть шанс…

Мне стало жутко неловко.

– Но, Бэйл…

– Пожалуйста.

Я вздохнула. Потом взяла красивую побрякушку синеватого золота и нацепила обратно на запястье. В конце концов, оно мне уже почти нравилось.

– Спасибо, Лил, – улыбнулся он.

И только глаза болотной зелени все еще казались студено-холодными.

– Я приду послезавтра вечером, хорошо? – спросил он, собираясь уходить. – Потренируешься на мне в магии. Снова. Может, исчезнет эта ужасная тоска. После этого заключения у меня на душе ужасно. Ты не представляешь, насколько грубыми и некультурными бывают императорские охранники.

– Конечно, – кивнула я с улыбкой. – Спасибо, ты всегда мне помогаешь.

И через пару минут дверь за ним закрылась.

Жизнь снова входила в привычное русло. По крайней мере, мне совсем ненадолго так показалось. Буквально до следующего дня.

Сегодня я опять навещала своего таинственного узника. Одинокая камера, расположенная на четвертом этаже в самом конце коридора, выглядела все также заброшено и уныло. Но мой подопечный казался чуть бодрее, чем прежде. С лица немного сошли синюшные пятна, сменяясь желтоватым цветом выздоровления. Кровоподтеки бледнели, раны затягивались. Мне все лучше удавалась лечебная магия, белый поток становился с каждым разом все ярче и сильнее. Однако, мужчина все еще не мог говорить.

Теперь он иногда смотрел на меня с немым вопросом в глазах, полных печали и сдерживаемой боли. Но надолго его сил не хватало, и ослабленное тело вновь проваливалось в забытье.

Однако, я не оставляла попыток добиться от него ответов. Кто сделал это с ним? За что он содержится в этой клетке? Что вообще произошло?

И сегодня мне в голову пришла опасная, но невероятно интересная мысль. Она зудела в голове, как комариный укус. Пока не почешешь, легче не станет. В моем случае, чтобы сохранить душевное спокойствие, нужно было претворить идею в жизнь.

Я решила посмотреть на маску души этого узника. Эта магия была очень редкой, работать с ней имели право только лицензированные колдуны белого потока. А их в империи можно было по пальцам пересчитать. Работать без патента было строго запрещено, и орден Белой чайки, который, собственно, и выдавал разрешения, тщательно следил за исполнением запрета.

Но мне получить официальное согласие не светило. По крайней мере так было прежде. Дочь ансуров не может претендовать на нечто подобное. Ведь по закону у меня просто не должно быть магии. Из-за ритуала иссушения она просто не могла передаться по крови. А, если уж это произошло, то я, как и мои родители, обязана была пройти ту же ужасную процедуру. Это не только лишило бы меня белого потока, но, скорее всего, и разума.

Поэтому я всегда скрывала свои способности. Однако теперь, благодаря длинному языку Бэйлора, из потомка проклятого рода я превратилась в простую девушку не дворянского сословия. Девушку, которая имела право колдовать. Но, чтобы получить патент, мне пришлось бы идти в орден. А уж там-то мою родословную быстро подняли бы из пыли времени, ведь в одном из монастырей Белой чайки я росла всю свою жизнь.

А значит, придется скрывать собственные способности и дальше.

Впрочем, я уже привыкла делать все в тайне. И эксперимент с этим узником тоже не стал исключением.

Привычно расположив руки на висках, я закрыла глаза, осторожно проникая сперва в сознание мужчины, а потом гораздо глубже.

Кончики пальцев закололо. Стало холоднее. Дрожь прокатилась по телу, приподнимая волоски на руках.

Сегодня все шло совсем не так, как обычно. Но мне не было страшно, потому что я продолжала учиться. Каждый раз моя магия приобретала немного новые очертания, и это было прекрасно.

Однако в какой-то момент руки задрожали, и мне показалось, что я проваливаюсь в бездну. Быстрое падение, холод, сменяющийся ослепляющим жаром.

И тут же за закрытыми веками вспышкой разорвалось разноцветное облако, превращаясь в картины каких-то непонятных событий.

Кровь. Много крови. Белые одежды, как крылья огромной белой птицы. Листы бумаги, шуршащие, сгорающие в огне. Крик мужчины, смех женщины. Кольцо-печать с каким-то изображением. Каким-то очень важным изображением! Но я так и не смогла понять, с каким именно…

И через мгновение я будто вынырнула из глубокого озера. С самого его дна. Воздух со свистом ворвался в легкие, принеся с собой ужас и непонимание.

Что это было?

Видеть события будущего невозможно. Такой магии, можно сказать, не существует.

Но тогда, что именно это было? В прошлом у меня такого точно не было.

Я схожу с ума? Может орден Белой чайки именно потому и запрещает подобное волшебство, потому что оно потенциально опасно для разума?

Говорят, если применять свои способности бесконтрольно, неумело, можно, и правда, лишиться рассудка…

В этот момент я ужасно испугалась. Но страх не успел завладеть мной в полной мере, потому что узник внезапно открыл глаза и посмотрел на меня.

Темно-синие радужки. Красивый цвет. Как вечернее небо. Не верилось, что такие глаза могут быть у преступника.

Мужчина моргнул раз, потом другой. И в этом взгляде мне почудилось столько тоски, что вряд ли способно вместить хоть одно сердце.

– Здравствуйте, – тихо проговорила я. – Как вас зовут?

Но мужчина промолчал.

– Как вы себя чувствуете? – спросила я тогда.