– Недалёкий у тебя партнёр, прогоришь ты с ним.

– Только из уважения… ты знаешь к кому, я закрою глаза на твоё поведение.

Ледяное спокойствие снаружи и раскаленная ярость внутри, поблескивающая во зло сощуренных глазах. Он умеет сдерживать эмоции когда ему надо, или когда они не предназначены для зрителей, коих сейчас слишком много на один квадратный метр.

Но даже бушующий гнев, спрятанный за непоколебимым внешним видом Рината, не останавливает меня, а очередная выходка уже кружит голову.

– Ну не надо… не сдерживай себя, – лишь присутствие посторонних спасает меня от воспитательной пощёчины. – Мне ни пятнадцать лет, не лезь в мою жизнь, шороху в ней, я наведу сама. Блюсти больше нечего, братец, – выхватив из рук Рината бокал, залпом выпиваю коньяк, заливая обжигающим алкоголем мандраж. – Ооо, ужас… я позор нашей семьи, я не достанусь, выбранному тобой жениху - девственницей.

Неумелое извини

Лёша

Услышанная новость, так и гремит эхом, словно мне пробили серию ударов из джеба и завершающего кросса. Но я никак не возьму в толк, что меня шокирует больше всего. Марта, пришедшая навеселе очень эффектно эпатировала мужскую публику, вскрыв весь флеш-рояль. Каждый из нашей троицы получил свою порцию озадаченности, близкой к нокауту.

Её родство с Шороховым чертовски удивило, но позволило облегченно выдохнуть. Вывезти соперничество с таким, как он, едва ли возможно. Хотя при нынешнем раскладе не особо расслабишься.

Знаю по себе. И как брат, у которого совсем недавно имелось такое же беспокойное хозяйство, я понимаю Рината. Неспроста он держит руку на пульсе, контролит Марту и всюду за ней приглядывает. Красивых девушек оставлять без присмотра непростительная роскошь.

А вот как мужчина, обманутый дважды, я готов встать в очередь и всыпать лживой стерве так, чтобы садится на свою аппетитную задницу, она долго не захотела.

Звенящая тишина прерывается хриплым смехом и аплодисментами.

– А удивлять малая и впрямь умеет.

– Найди Бориса и передай, чтобы он присмотрел за Мартой, – сухо произносит Ринат, поглядывая на входную дверь, за которой только что скрылась сестра. – А с тобой поговорим позже, подумай над моим предложением. Лучшего тренера для боёв ты не найдёшь.

Бросаться на поиски Бори, я не собираюсь, меня больше интересует Марта, сорвавшаяся прочь, долой с глаз, разгневанного Рината.

Пропажа находится быстро, стоит на тротуаре и безрезультатно ловит попутку. Ни стройные ножки, на которых одеты короткие кожаные шортики, даже мне показавшиеся экстремально короткой длины. Ни грудь, стремящаяся познать свободу не особо помогают Марте в этом деле. Изредка проезжающие машины не удостаивают "голосующую" даже сигналом клаксона. А когда от проходящей мимо компании посыпались ругательства, Марта без оглядки рванула в сторону остановки.

– Шорохова, стой, – насмешливо кричу ей вслед, упиваясь тем, что мои догадки на её счёт рассыпались в прах. – Во мне лошадиных сил больше, чем в тебе. Сдайся.

Бросаюсь вдогонку, стремительно нагоняя беглянку и резко разворачивая к себе лицом.

– Что… решил извиниться?

Запыхавшись, но ничуть не подав виду, Марта пятиться к дороге. Вскидывает руку, продолжая пытать удачу, всё ещё надеясь затормозить машину.

– Или на твой отбитый ум пришли новые оскорбления?

Медленно, больше оттягивая время, чем боясь её придушить за ложь и проявленную сейчас грубость, притягиваю Марту к себе. Ощущая на продрогшей от холода коже россыпь мурашек, вытравливаю из себя желание крепко обнять и согреть в своих руках чёртова дезертира.

– Ты мне врала, – чтобы не соблазняться, нервно сдергиваю пиджак, накидывая его на плечи Марте. Если она его запахнет на груди, будет просто замечательно. Ибо говорит на серьёзные темы и косится на грудь, выше моих сил.

– Нет, – точным ударом толкает меня в грудь. – Нет, ты сделал выводы, основываясь на том, что увидел, даже не дав возможности объясниться. Ведь всегда проще навесить ярлык, чем копаться в истинах. Но и после секса, ты всё ещё верил, что я подстилка. А если переспать с тобой, было единственной возможностью доказать тебе, что я вовсе не потаскуха?

Привлекая все больше внимания прохожих, мы стоим посреди тротуара. Злая до чёртиков Марта лупит кулаками мне в грудь, не жалея сил.

Боль, сквозящая в её словах до краёв наполняет меня чувством раскаяния. Испепеляющей виной. Одержимой потребностью исправить то, что я под гнётом вспыльчивости натворил.

– Давай успокоимся!

– Я спокойна, – переводит дух, опуская понуро голову.

– Я вижу, – прижимаю к её щекам ладони, заставляя выдержать непрерывный зрительный контакт и снова не отвести взгляд. – Извини. Во всём виноваты мои сенсомоторные реакции, вижу глазами и тут же наношу удар, делаю нырок, или просто разрываю дистанцию. В той ситуации я отчаянно старался разорвать с тобой дистанцию, но ты же оказалась даже упрямее меня.

В голосе сквозит несвойственная мне нежная интонация, играющая на руку, Марте становится сложнее проявлять холодность. Девичьи ладони уверенно скользят вверх по спине, смыкаясь в крепкое объятие.

– Я приходила, хоть как-то оправдаться, – вкрадчиво шепчет с мелодичным придыханием отпуская обиду.

–  Извини, со мной всегда трудно. Я не изменюсь по щелчку, не переделаю, сформированный годами характер. Но я умею делать выводы и готов исправлять ошибки, если...

Длинные разъяснения тонут в смелом поцелуе, которым Марта скрепляет наше перемирие. Опьяняет, наперекор внешним обстоятельствам проникает внутрь меня, заполняя до краёв, путая сердцебиение, делая меня слабым. Уводя от реальности, навсегда меняя траекторию мыслей и чувств.

Одно целое

Марта

Смотрю, как Лёша расстегивает рубашку, медленно, пуговицу за пуговицей, не спеша распаляясь сам и соблазняя меня. Снимает её, оставаясь в одних брюках и игриво завязанной на шее бабочке. А та приковывает мой взгляд сильнее, чем наполовину обнажённое тело, кстати, чертовски соблазнительное.

С таким торсом, природной харизмой и сексуальность, ему бы работать совсем в иной сфере. Не жертвуя той притягательной красотой и здоровьем, медленно, но верно убивая себя на ринге. Но нет же, для Лёшки бокс как одержимость, как самая большая часть его самого.

Лёшка теряет терпение, делая размашистый шаг, застывая передо мной, словно любуясь, зная и кайфуя от того, что мы теперь вместе. С раскрытыми тайнами и настежь открытыми сердцами становиться проще. И дышится глубже, без опаски и оглядки на людей, которые могут нам навредить.

– Не одевайся больше так, пожалуйста, – принимается за мою одежду, стаскивая топ через голову, нарочно задевая затвердевшие соски подушечками больших пальцев. Чтобы заставить меня выгнуться навстречу ему, выдохнуть томительный стон в открытые губы, ждущие поцелуя. – Я вспыльчивый, я неуправляемый, я попросту не выдержу сальных взглядов в твою сторону, – прикусывая губы, шепчет сквозь зубы строгие предупреждения. Не стремясь сделать больно, но уповая на мою сознательность, с которой я прислушаюсь к выставленному требованию. Подчиняться ему, как особый вид удовольствия, кружащий голову похлеще шампанского. – Береги себя… и окружающих.