Непроницаемое выражение лица мужчины не изменилось, он продолжал в упор смотреть на старика и молча ждал продолжения.

– Я чувствую… я знаю, он скоро меня настигнет, – после небольшой паузы сбивчиво заговорил старик.

– Он мертв, – холодно ответил мужчина. – И вы, сеньор Аргедас, знаете это как никто другой.

– Он из тех мертвых, что живее всех живых! – убежденно воскликнул старик. – Да, я видел его мертвое тело так же ясно, как вижу сейчас вас. Я наблюдал за тем, как ему отрезали кисти рук. Умом я понимаю, что он должен лежать в могиле… И все-таки он жив! А если и мертв, то даже мертвым возвращается в наш мир – и мстит!

Мужчина оставался неподвижен, но старик интуитивно чувствовал его растущую заинтересованность и торопливо продолжил:

– Судите сами – в апреле шестьдесят девятого погиб президент Баррьентос. Человек, который подписал приказ о его казни.

– По официальной версии, президент погиб в авиакатастрофе, – холодно парировал мужчина.

– Вертолеты – не птичий помет, с неба так просто не падают. Погода в тот день была идеальна для полетов, к тому же вертолет перед вылетом проверяли лучшие специалисты… Никто так и не смог объяснить взрыв в небе.

– Президент, вероятнее всего, стал жертвой военно-дворцовых интриг, в вашей стране это обычное дело, – по-прежнему невозмутимо ответил мужчина.

– Но ведь Баррьентос – это только начало! – не сдавался старик, которого мужчина назвал сеньором Аргедасом. – Через три месяца после взрыва вертолета зверски убивают Рохаса Четырехпалого, того крестьянина, который выдал властям место, где прятались партизанские отряды… Его отряды.

– Обычная работа мстителей, – небрежно бросил мужчина. – Или, возможно, банальная зависть, ведь Рохас стал знаменитостью, и сам вице-президент пожаловал ему огромное ранчо в награду за помощь.

– Возможно, это были мстители, – не стал спорить Аргедас. – Но смотрите дальше: в семидесятом, день в день в третью годовщину его казни, находят обезглавленный труп офицера Лоренцетти. А ведь это Лоренцетти руководил всеми локальными антипартизанскими операциями, это он лично проводил допросы и пытки и это он предлагал отрезать ему голову и отправить ее повстанцам в качестве своеобразного подарка – и доказательства гибели.

– Лоренцетти погиб в дорожной катастрофе, – перебил мужчина. – По официальному заключению, его автомобиль на полной скорости врезался в грузовик, стоявший на обочине без включенных габаритных огней.

– Ох уж эти официальные заключения, – хитро прищурившись, ответил старик. – Почему-то в них не оказалось ни слова о том, что тело Лоренцетти нашли в кустах в пятидесяти метрах от места аварии. Без одежды. И без головы, которая лежала отдельно от тела, и без языка, который, в свою очередь, лежал отдельно от головы. Это ведь такие мелочи, что случаются сплошь и рядом в дорожных авариях и потому не заслуживают упоминания в отчетах, вы не находите?

Мужчина молчал.

– Селич, – продолжил старик. – Он лично избивал его перед казнью, говорят, так увлекся, что даже сломал себе пальцы на правой руке. В мае семидесятого года его обезображенное до неузнаваемости тело было передано семье для погребения.

– Селич готовил заговор против тогдашнего президента и был избит до смерти во время серии допросов агентами военной разведки, – запротестовал было мужчина, но Аргедас его не дослушал.

Подготовленность, с которой отвечал ему собеседник, знание таких деталей и подробностей говорили старику только об одном – таинственная организация, которую представлял сидящий напротив него мужчина, тоже не оставила эти события без внимания.

– Генерал Хоакин Анайя, который командовал дивизией, в чью зону действий входил район, где сражались партизанские отряды, на месте подтвердил приказ о казни… Убит в Париже выстрелами в упор. Расположение огнестрельных ран на его теле было идентично расположению ран… – Старик не договорил, его звенящий от возбуждения голос сорвался на глухой кашель.

Мужчина открыл было рот, но промолчал.

Старик прокашлялся и продолжил, его голос наливался все большей и большей силой.

– Полковник Кинтанилья, что возглавлял разведотдел МВД. Застрелен в холле боливийского посольства в Гамбурге в семидесятом году. Майор Айороа, чьи рейнджеры участвовали в захвате партизанского отряда, погибает в том же году при совершенно непонятных обстоятельствах. Генерал Хуан Торрес, что поставил вторую подпись на приказе о казни, убит в Буэнос-Айресе в семьдесят шестом тремя выстрелами в голову. Капитан Гарри Прадо, отличившийся тем, что устроил тому, связанному, пытку муравьями, в восемьдесят первом году был тяжело ранен одним из своих же агентов… и с той поры полностью парализован. Агент ЦРУ Родригес вскоре после тех событий внезапно заболел тяжелейшей формой астмы и практически не встает с постели; ни один анализ на все известные науке аллергены не дал положительной реакции. А вы знаете, чем с детства болел Эрнесто?..

Тут Аргедас, словно испугавшись произнесенного им вслух имени, резко замолчал. Сидевший с ним рядом мужчина тоже не проронил ни слова. Он прекрасно знал, что список упомянутых стариком людей с исковерканными судьбами был далек от завершения.

Многочисленные туристы, ищущие, куда бы присесть, почему-то обходили лавочку, где сидели эти двое, стороной – словно ее не замечали. Некоторое время мужчина и старик молча разглядывали местных жителей, кормивших на площади голубей, и красивейшие здания столицы – Кафедральный собор, Президентский дворец, Национальный музей искусств и здание Конгресса.

– Всем этим событиям можно найти объяснения, – наконец нарушил молчание мужчина.

– Объяснения можно найти всему, – с готовностью согласился старик. – Но иногда совпадений накапливается слишком много, чтобы списать их на случайности… Говорю вам, это он возвращается, чтобы отомстить своим убийцам. Я не знаю, как такое вообще возможно, но он это делает!

– В вашей логике есть один существенный изъян, – заметил мужчина. – Вы, лично вы, все еще живы, хотя с момента известных вам событий прошло уже более тридцати лет. А ведь это вы были серым кардиналом всей этой операции, вы руководили военными действиями против партизан, вы были всесильным министром внутренних дел. К тому же это вы приказали ампутировать Эрнесто кисти рук в качестве доказательства его смерти. По вашей логике, вы давно должны были быть мертвы… или заперты в сумасшедшем доме.

– Если я и жив, то только чудом… – Аргедас сгорбился, сник и буквально на глазах превратился в дряхлого старика. – На меня не раз покушались, я был дважды тяжело ранен, в какой-то момент мне даже пришлось бежать из страны и долгие годы скрываться. Потом все затихло, но в последнее время… в последнее время я чувствую, что он вот-вот доберется до меня. А я так хочу жить! И поэтому обратился к вам.

– Почему именно к нам? – Мужчина впился в Аргедаса пронзительным взглядом. – Что вам о нас известно? И самое главное – от кого?