– В каком смысле – игрок? – удивился Сан Саныч.

– В том самом смысле, игровом. Ты знаешь такие тонкие нюансы и ориентируешься в тактике «серых», как будто не только в альфа-сети следишь за Игрой, а сам в ней участвуешь натуральным образом. Может быть, так оно и есть, а, Сан Саныч? Давай, раскалывайся. Участвуешь?

– Не участвую, – Беляев пожал плечами. – В Альфа-мире Игра не идет. Но я не отрицаю, что информация из альфа-сети это лишь дополнение к моим изначальным знаниям.

– Ага, то есть изначальные знания имелись. И где ты их приобрел?

– Я могу не отвечать?

– Лучше ответить.

– О-хо-хо, – Беляев притормозил и вытер пот со лба. – Ладно, обещаю признаться как на духу, если ты задашь правильный вопрос. Это будет вроде удара бойка по капсюлю, раз уж мы обсуждаем оружейную тему.

– А без этих загадок-условий в стиле «серых» никак? – Лунёв поморщился.

– По-моему, это справедливое условие, – Беляев развел руками. – Ведь ты заставляешь меня говорить о том, о чем я не хочу говорить. Должна же быть какая-то компенсация, для равновесия. Или, если угодно, ради справедливости и равноправия. Мы ведь с тобой равноправные партнеры в этом… как бы его назвать… деле, да?

– В этой партии Игры.

– Пусть так, – Беляев кивнул. – Хотя, напомню, здесь Игра не идет. Задашь точный вопрос, получишь исчерпывающий ответ. Но попытка будет только одна!

– Какой жук, – Андрей усмехнулся. – Хорошо, вызов принят. Буду думать.

– А я буду наслаждаться тишиной, – Сан Саныч потер виски. – В голове все еще гудит…

…Найти «правильный вопрос» оказалось не так уж сложно. В принципе, Лунёв уже давно его сформулировал. Звучал вопрос предельно просто: почему Беляев очутился в Альфа-мире? С одной стороны, вопрос казался слишком общим, но с другой – Андрей не сомневался, что это тот самый «правильный» вопрос. Беляев пообещал отвечать обстоятельно, а значит, ему придется рассказать целую историю, в которой будет не один ответ, а десятки ответов на многие важные вопросы. И хотя бы один из них наверняка подтолкнет к истине. А то и приведет к ней практически «за руку».

Лунёв еще раз прокрутил идею и уже почти открыл рот, чтобы задать вопрос, но разговор пришлось временно свернуть. Напарники подошли к поселку достаточно близко, чтобы увидеть почти весь ведущий к нему серпантин. И увиденное заставило их поменять планы. Нет, поменялись они не слишком круто, маршрут остался прежним, но скорость передвижения пришлось увеличить.

В самом начале серпантина обнаружилась колонна машин знакомых очертаний и раскраски. Это были шестиколесные открытые экипажи, напоминающие БТРы со срезанной верхней частью. В точности такая машина была у патруля под командованием Муссона, а еще эти открытые «броневички» использовались в качестве заграждений на пути у «серого» во время боя на дворцовой площади.

Когда машины заложили первый вираж по серпантину, Андрею удалось разглядеть и крупные опознавательные знаки на бортах. Это были какие-то хищные птицы с факелами в когтях. Такая же эмблема красовалась на знамени, которое развевалось над Дворцом Судеб, да и над его воротами висела подобная эгида.

Сомнений не осталось: из долины к поселку поднимались дворцовые стражники. Что могло привести стражу в Долину Каменистую, относительную глушь по столичным меркам? Пожалуй, только сигнал о находке Оружия.

«То есть и тут я не ошибся, – подумал Андрей. – «Джокер» уловил сигнал Оружия, а не пакаля с пылающей птицей. Хотя может оказаться прав Беляев, и сигналы исходят от обеих вещиц. Тогда надо еще поднажать».

– Ты… – Беляев почти сразу же запыхался, – намерен опередить альфийцев?

– И «серого», – Андрей кивнул. – Сигнал усиливается. Нам надо попасть вон в ту часть поселка, почти у склона большой горы.

– Почему ты упомянул «серого»? Сигнал раздвоился?

– Я не могу сказать, – Андрей пожал плечами. – Пакаль ведь не прибор с экранчиком вроде дескана. Это там можно отслеживать сигналы нескольких артефактов. А здесь…

– Сигнал усиливается по мере приближения? Можно сыграть на этом. Пойти вправо, отследить, усилился ли сигнал, потом влево…

– Я понял твою мысль, но будет слишком много лишних телодвижений. Я справлюсь, а вот ты окончательно запыхаешься. Пойдем к горе, на самый устойчивый сигнал. Скажешь, опять нелогично?

– На этот раз ты прав, – Беляев махнул рукой. – Да и если ошибаешься… все пути ведут к горе. Не пытайся понять, это слишком сложная и довольно личная ассоциация.

– Я понял, – Андрей смерил Сан Саныча насмешливым взглядом. – Хотя и по-своему. За мной бегом марш.

Сказав, что все горы одинаковы, Андрей и сам не слишком поверил в собственное обобщение. Да, они похожи, особенно те, что лишены растительности, но это лишь первое впечатление, взгляд туриста, которому не с чем особенно сравнивать или неинтересно вникать в детали. Чем-то этот взгляд походит на женское понимание машин: все одинаковые, потому что у всех четыре колеса и руль, только одни маленькие и симпатичные, а другие большие, блестящие и дорогие. Есть еще грузовики, но это уже не для женщин, а потому их как бы и не существует.

Так и с горами. Для тех, кого они интересуют постольку-поскольку, горы делятся на покрытые лесами, скалистые и высокие, те, что со снежными шапками-белка́ми. Если возникает интерес и человек углубляется в тему, а в сравнительном ряду оказываются хотя бы три-четыре пройденных горных тропы, бывшему туристу-любителю становится понятно, что даже одинаково голые скалы похожи между собой не больше чем куры, индюки и утки. Всего сходства – все они «домашние птицы». У скалистых гор то же самое. Одинаковые-то они одинаковые, но при этом абсолютно разные.

И все же Андрей не стал отказываться от первоначального сравнения с Алтайскими горами. Цвет, структура камня, древние валуны… все было похоже скорее на Алтай, чем на скалистые горы в Средней Азии, или в Пакистане, или где-нибудь неподалеку от Эль-Фуджейры. В некоторых деталях имелось сходство и с Кавказом, но это сравнение навевал поселок, приютившийся на горной террасе прямо по курсу.

Приземистые каменные дома с плоскими крышами и окнами-бойницами, длинные заборы из крупных камней, террасы с хозяйственными постройками и заграждениями на случай камнепада и пыльные улочки. Все это напоминало именно кавказские аулы, а не среднеазиатские кишлаки с их не столь фактурными домами-мазанками. Хотя и тут можно было обобщить, если поблизости не было ретивого специалиста по архитектуре горных селений. Впрочем, нет. Кое-где на подступах к поселку стояли небольшие каменные башни, которые усиливали сходство все-таки с кавказским пейзажем. Только здесь они располагались группами по три и довольно близко к поселку.

А еще из сравнительного ряда выбивалось здание в три этажа, очень похожее на грубую «неотесанную» модель ленинского мавзолея или любой другой невысокой ступенчатой пирамиды. Кроме того что оно стояло посреди поселка, вокруг него не было никаких заборов-дувалов и хозяйственных построек. Слева, справа и спереди, если смотреть со стороны путников, подступы к зданию были полностью свободны. Похоже, это был какой-то храм в центре главной площади поселка или скорее административное здание – за время пребывания в Альфа-мире Лунёв не заметил, чтобы альфийцы были особо религиозны.