— Да! — отозвался Андрей, не осмелившись сказать, что ни накакую тусовку он сейчас идти не может — ему просто станет там плохо…

— Кстати, — проговорила Вика, появляясь на пороге. Она былав одной туфле, вторую осторожно, как драгоценность, держала в руке. — Я тебесоветую самому этот фильм не клеить. Ну, который как бы Вешнепольского. Найдикакого-нибудь козла, лучше всего безработного, и пусть он склеит, вроде поВанькиным материалам. Конечно, его посвящать ни во что не нужно. Но если что тыни при чем, ты кино не делал, ты виноват только в том, что как следует непроверил информацию, которую тебе подсунул кто-то слева. С честными инеподкупными журналистами, которые стремятся донести до народа истину, такоебывает. Тебя простят…

— Да-да, — торопливо согласился Андрей, ненавидя трусливуюфальшь в собственном голосе. — Конечно. Мы с тобой это еще обсудим, хорошо,Викуш?

Глубокой ночью, уже после того как он станцевал всеритуальные танцы и Вика, вполне им довольная, мирно посапывала рядом, оннеожиданно придумал, как подстраховаться и прикрыть себя от возможныхопасностей. Даже странно, что эта мысль не пришла ему в голову раньше.

Зачем искать кого-то, кто сделал бы за него грязную работу?Такой человек уже есть.

Похвалив себя за сообразительность, он попил на кухне водыразумеется, из стеклянной бутылки, — на цыпочках вернулся в темную спальню иосторожно забрался под шелковое одеяло. Волнения и тревоги этого вечеранаконец-то оставили его.

— Ну что, что? — торопила Лада. — Тьфу на тебя, Сашка, изтебя слова не вытянешь! Что такого-то?

— Да ничего, — зашипела в трубку Александра, — просто я нехочу это обсуждать, особенно по телефону. Я боюсь, он сейчас приедет, и мнебудет стыдно…

— Что за глупости! — возмутилась Лада. — Ну ладно, ты егонам не показываешь, так хоть расскажи, как вы живете? Может, уже пора милициювызывать?

— Нет, еще не пора, — терпеливо ответила Александра. — Когдабудет пора, я скажу.

— Да, скажешь, дождешься от тебя такой милости, как же, —пробурчала недовольная разговором Лада.

Она уже минут двадцать пыталась добыть у Александрыкакие-нибудь сведения о ее новом муже, но Александра молчала, как партизан надопросе. И это было совсем на нее не похоже. Обычно все три девицы свободнообсуждали свои личные дела «на партсобрании», как назывались их коллективныеразговоры по душам.

— Ну, хоть чего-нибудь расскажи! — жалобно попросила Лада.

Так получилось, что ни она, ни Маша не присутствовали наисторическом бракосочетании Александры Потаповой и никому не известного типа «стурецким именем», как выразилась Машина тетка, узнав обо всей затее. Машанеожиданно слегла с каким-то ранним гриппом, пришедшим в Москву уже в ноябре, амогущественный Васятка увез Ладу с собой в Париж, где открывалась европейскаяхудожественная выставка. Александра «отдержала» все мероприятие в одиночестве,и теперь девчонки изнемогали от любопытства. Александра с ужасом думала, чтобудет, когда поправится Маша. Пока еще она была слаба, и бомбардировка потелефону шла в основном из Ладкиного района.

— Ну что тебе рассказать? — скучным голосом спросилаАлександра. — Я ведь уже сто раз говорила — ничего особенного не было.Подписала я какие-то бумаги сроком на год. Кстати, спасибо тебе за АлександраЛьвовича. — Так звали юриста, который по Ладиной протекции и, как подозревалаАлександра, на Ладины же деньги консультировал ее по вопросам семьи и брака. —Очень толковый дядька, после того, как он просмотрел бумаги, я почувствоваласебя гораздо спокойнее.

— Ну?

— Ну и все. — Александра потерлась внезапно зачесавшейсяспиной о диван. — Потом нас в посольстве записали и… в загсе, ты ж понимаешь.Все как у людей.

— И ты с ним сразу переспала? — Ладино любопытство раздувалось,как воздушный шар над баллоном с гелием. Того и гляди лопнет.

— Сразу, сразу, — скороговоркой выговорила Александра.Обсуждать эту тему она решительно не могла. Стеснялась.

— Ну и как? — не унималась Лада. — Кто лучше, он илиПобедоносцев?

— Ладка, я тебя в последний раз прошу, заткнись, пожалуйста,а? Я тебе все расскажу, когда смогу. Сейчас — не могу. Ну хоть режь меня!

— Но он хотя бы не извращенец? — Лада, как профессиональныйжурналист, пыталась получить ответы на свои вопросы не мытьем, так катаньем. НоАлександра тоже была когда-то профессиональным журналистом.

— Нет, — сказала она со всей холодностью, на какую толькобыла способна в разговорах с Ладой. — Он не извращенец. Нормальный мужик, дажеприятный. В этом смысле…

— В каком? — переспросила неугомонная Лада.

— В постельном, — пояснила Александра. — Ладка, если тыбудешь так нахально ко мне приставать, я тебе его никогда не покажу, слышишь? Ая тебя знаю, ты тогда просто подохнешь от любопытства…

Чем-то эта фраза напомнила Ладе прежнюю Александру Потапову,которую она знала с тех пор, как в первом классе их посадили за одну парту:маленькую Сашу в бантах и оборках и маленькую Ладу с короткой мальчишескойстрижкой и в юбочке, едва прикрывавшей попу.

Ладе казалось, что та Александра перестала существовать дажене тогда, когда ее драгоценный Андрей решил, что она ему больше не нужна, инедолго думая выбросил ее на помойку, а когда он женился на ней, преследуя своигнусные цели… Встречая его в коридорах и барах «Останкина», она демонстративноотворачивалась, хотя Вика — Сашка этого не знала — и пыталась вызвать Ладу надружескую беседу.

На беседу Лада не могла не пойти. Она сидела напротив Вики вполутемном уютном пресс-баре, покуривала, прихлебывала кофе и слушала Викиныоткровения о высокой и чистой любви, посетившей их с Победоносцевым, оневозможности изменить течение жизни или, наоборот, дважды войти в одну реку…

Вот тут, на реках и течениях, все дело и застопорилось. К ихстолу стремительной походкой очень занятого человека подходил знаменитыйВасятка, которого знали в лицо не только все журналисты, но и «простыероссияне», как принято было писать в политических текстах.

Прижимая к уху мобильный телефон, он равнодушно кивнул Вике,подставил Ладе для поцелуя вкусно пахнущую одеколоном и офисом, чутьпотемневшую от дневной щетины щеку и, закатив глаза, попилил ладонью по горлу,давая понять любимой, как его достали неотложные государственные дела. Лада скокетливой торопливостью покидала в сумку сигареты и зажигалку и, прощебетавчто-то вроде «пардон, нам пора», последовала за Васяткой к выходу.

В конце концов, не одна Вика умела режиссироватьлюбительские спектакли…