от Москвы до Тбилиси промелькнула мгновенно. От Тбилиси до Еревана уже добирались на машинах: Тбилиси — Рустави — Бзовдальский перевал — Иджеван — Дилижан — Ереван.

На перевале, в тряском грузовике, вдруг вспомнился А. С. Пушкин:

«Я стал подыматься на Безобдал, гору, отделяющую Грузию от древней Армении. Широкая дорога, осененная деревьями, извивается около горы. На вершине Безобдала я проехал сквозь малое ущелие, называемое, кажется, Волчьими Воротами, и очутился на естественной границе Грузии. Мне представились новые горы, новый горизонт; подо мною расстилались злачные зеленые нивы. Я взглянул еще раз на опаленную Грузию и стал спускаться по отлогому склонению горы к свежим равнинам Армении. С неописанным удовольствием заметил я, что зной вдруг уменьшился: климат был уже другой.

Человек мой со вьючными лошадьми от меня отстал. Я ехал один в цветущей пустыне, окруженной издали горами. В рассеянности проехал я мимо поста, где должен был переменить лошадей. Прошло более шести часов, и я начал удивляться пространству перехода. Я увидел в стороне груды камней, похожие на сакли, и отправился к ним. В самом деле я приехал в армянскую деревню. Несколько женщин в пестрых лохмотьях сидели на плоской кровле подземной сакли. Я изъяснился кое-как. Одна из них сошла в саклю и вынесла мне сыру и молока. Отдохнув несколько минут, я пустился далее и на высоком берегу реки увидел против себя крепость Гергеры. Три потока с шумом и пеной низвергались с высокого берега. Я переехал через реку. Два вола, впряженные в арбу, подымались по крутой дороге. Несколько грузин сопровождали арбу. «Откуда вы?» — спросил я их. «Из Тегерана». — «Что вы везете?» — «Грибоеда». Это было тело убитого Грибоедова, которое препровождали в Тифлис…»

Сам город Ереван в тот приезд Сергею почти не запомнился: слишком спешили туда, на Арагац. До конечного пункта маршрута — научной станции — добирались на машине почти четыре часа.

По приезде на место Сергея особенно поразили собаки: огромные, просто чудовищные по своим размерам овчарки, охранявшие стада баранов. Собак Сергей любил всегда, но, глядя на повадки, а особенно в глаза этих псов, он на всякий случай вместе с остальными держал в руке камень.

Своими суровыми нравами запомнились и пастухи, курды-езиды. У них были четкие, будто высеченные из камня лица, огромные черные глаза и удивительно простая шкала оценки всего материального мира: собака — 10 баранов, женщина (невеста) — 30–40 баранов и т. д. Некоторое время при встречах с ними было непонятно их явное недовольство, даже негодование его темно-синим шарфом, намотанным поверх куртки для тепла. Только потом, уже на станции, от обожаемого всеми завхоза Георга, огромного армянина, Сергей узнал, что у курдов-езидов существует несколько очень строгих религиозных запретов, в том числе на одежду синего цвета, считающуюся траурной. Ношение такой одежды без траура приравнивалось по тяжести к произнесению запретного слова «шайтан» или употреблению в пищу рыбы, петуха и тыквы.

Работа на станции в группе физика Л. М. Вайсенберга, уникальные опыты на малом и большом магнитах, мрачный, но завораживающий, величественный пейзаж запомнились юноше на всю жизнь. Было трудно, из-за кислородного голодания перестали расти волосы, стало невозможно быстро ходить и тем более бегать, а он так любил движение! Иногда с вершин Алагеза спускался такой густой туман, что нельзя было отойти от станции даже на десяток шагов — можно было, заблудившись, просто не вернуться обратно. Но все эти неудобства с лихвой компенсировались яркой атмосферой творчества в замечательном коллективе, собранном здесь А. И. Алиханья-ном, а главное — ежедневными настоящими физическими экспериментами и практической школой по всем разделам физики будущего.

Через 12 лет станция на Арагаце и новая станция, Нор-Ам-берд, на 1000 метров ниже, станут первыми в СССР станциями космических исследований, работающими круглогодично. Опыты, проведенные А. И. Алиханьяном, участником которых стал студент Сергей Капица, в течение всего последующего десятилетия будут стимулировать поиски новых частиц в космических лучах в странах всего мира.

Сергей Петрович Капица еще не раз вернется в Армению, но это будут уже другие поездки, другие люди, иные задачи. Однако эту свою первую экспедицию он никогда не забудет, как и древнюю армянскую легенду об Арагаце, рассказанную когда-то человеком с душой, открытой по-детски, замечательным физиком А. И. Алиханьяном:

«Горы Масис и Арагац были любящими сестрами. Однажды между ними произошел спор: кто из них выше, прекраснее и стройнее? Сестры долго спорили и в конце концов прокляли друг друга. С тех пор, согласно легенде, и по сей день на вершину Масиса не может ступить нога человека, а на вершине Арагаца возникло озеро из слез, которые она льет круглый год»…

Алла Мостинская:

— Совместно с Сергеем Петровичем Капицей я посетила Армению в 2009 году по редакционным делам журнала «В мире науки». Помню, как февральская московская метель сменилась ярким ереванским солнцем. Настроение у Сергея Петровича было приподнятое, как всегда в путешествиях или приятных поездках. Он читал лекции по демографии в Ереванском государственном университете (кстати, на английском языке, поскольку уже тогда многие его знали лучше, чем русский, но отвечал на вопросы по-русски) и в Ереванском физическом институте.

Как обычно, он готовился к своим выступлениям заранее, учитывая ту аудиторию, в которой будет лекция. Писал тезисы. Но все равно каждая лекция была экспромтом. Часто по ходу он менял направление мысли, чувствуя, как меняется настрой слушателей. Неизменным успехом пользовались его шутки или анекдоты, которые он умел рассказать всегда к месту и с особой интонацией, не снижающей значимости предмета лекции. Ему часто задавали, как мне казалось, одни и те же вопросы, и когда человек получал ответ, то порой был недоволен тем, что где-то уже слышал такие слова. «Вы уже об этом говорили, Сергей Петрович!» В ответ звучало с улыбкой: «Я цитирую самого себя».

В Ереване, как и во многих городах постсоветского пространства, его узнавали на улицах, в аэропортах, в кафе. Многие желали сфотографироваться или хотя бы дотронуться до его рукава. Но чувствовалось, что он уже устал от излишнего интереса к своей личности. Лишь студенты и молодые ученые всегда могли рассчитывать на его время, поистине драгоценное.

Когда-то шофер экспедиции, слушая увлеченный рассказ Артема Исааковича Алиханьяна о том, каким будет еще одна, новая станция у подножия горы Арагац на реке Зани, с