– Откуда вам было знать, что этот проклятый конь понесет и сбросит меня на землю? – промолвил мистер Крейн, бросив извиняющийся взгляд на Нелл.

Ей нравился этот вежливый услужливый молодой человек. Примерно таким рисовался ей в недавнем прошлом будущий муж. Но теперь, когда она познакомилась с маркизом, для нее перестали существовать другие мужчины. Все они по сравнению с Литом казались Нелл ничтожеством.

Она вышла из комнаты и отправилась на кухню. Там Нелл налила теплой воды в миску и поставила на огонь чайник. Вернувшись в библиотеку, она с порога услышала голос Крейна:

– Я не хочу поднимать шум…

– Да благословит вас Бог, мой добрый друг… – начал Лит, но увидев Нелл, замолчал и отступил от дивана, давая ей возможность приблизиться к пострадавшему.

Нелл поставила миску с водой на стол. Лит успел сбросить сюртук и остался в рубашке. Она уловила исходивший от него смешанный запах дождя, конского пота и кожи. Этот запах пьянил Нелл, напоминая о ночи страстных поцелуев.

Тряхнув головой, Нелл попыталась сосредоточиться на бедняге Крейне.

– Я постараюсь не причинить вам боли.

Учтивая улыбка на лице Крейна растрогала Нелл. Молодой человек не жаловался, стоически перенося страдания.

Вскоре вернулся Джон с ворохом постельного белья и полотенцами. Нелл протянула одно из полотенец маркизу, который внимательно наблюдал за ее действиями. Его взгляд смущал Нелл, заставлял сильно нервничать, но она не подавала виду.

– Нужно снять с него мокрую одежду.

– Я пытался стянуть с него плащ, но мои действия причиняли ему сильную боль, и я решил оставить Пола в покое.

Лит провел рукой по волосам, с которых уже перестала капать вода.

– Я в порядке, сэр, – с трудом выдавил Крейн.

Он явно лгал.

– Давайте разрежем его плащ, – предложила Нелл.

Она старалась не смотреть на маркиза. Ее, как магнитом, тянуло к этому мужчине с взъерошенными влажными волосами и высоким челом.

– Хорошая идея, – согласился Лит. – Джон, сходите на кухню и принесите нож.

Джон тут же сорвался с места, спеша выполнить распоряжение господина. Нелл сосредоточила внимание на раненом. Она осторожно протерла лицо Крейна, испещренное царапинами и синяками. Вскоре вода в миске стала мутной от крови и грязи.

Наконец Нелл бросила тряпку и хотела подняться, чтобы отправиться на кухню и сменить воду, однако маркиз остановил ее, положив руку на плечо. Нелл вздрогнула от его прикосновения.

– Я сам схожу, – предложил он. – Ваше присутствие более приятно Полу, чем мое.

Нелл показалось, что мистер Крейн вздохнул с облегчением.

– Там на плите стоит чайник, – пояснила Нелл. – Ручка, вероятно, уже сильно нагрелась, поэтому вам понадобится тряпка, чтобы снять его с огня. Попросите Джона помочь вам.

Маркиз бросил на нее насмешливый взгляд.

– Вообще-то я уже большой мальчик и с такими пустяками могу справиться сам.

Нелл покраснела. Рука маркиза продолжала покоиться на ее плече, и это сильно смущало Нелл. Она была рада, что не стала вдаваться в подробности и объяснять маркизу, как пройти на кухню. Это в его-то собственном доме!

Лит наконец убрал руку и взял миску со стола.

– Дайте ему еще коньяку, мисс Трим, – сказал он и вышел из комнаты.

Мистер Крейн взглянул на Нелл с грустной улыбкой.

– Его светлость слишком добр ко мне.

– Он высоко ценит вас.

Нелл поднялась, чтобы налить коньяку в стакан. От выпитого спиртного щеки секретаря раскраснелись. Нелл надеялась, что кроме сломанной руки мистер Крейн не получил серьезных повреждений. Казалось, он находился в полном сознании, но это следовало проверить.

Нелл поставила стакан на стол и взяла свечку.

– Другой на его месте оставил бы меня на болотах и отправился за помощью. Вместо этого маркиз посадил меня на свою лошадь. Дождь лил как из ведра…

Нелл не знала, что сказать. Чем больше она узнавала Джеймса Фэрбродера, тем меньше верила, что это он был коварным любовником Дороти.

Нелл поднесла свечу к лицу Крейна, чтобы проверить его зрачки. В этот момент в комнату вернулся маркиз с чистой водой.

– Мне кажется, сотрясения мозга нет, – сообщила ему Нелл.

– Надеюсь, вы знаете, что делаете.

– Я ухаживала за мамой и сестрой, когда они болели. И помогала сельскому доктору по его просьбе. Думаю, мистер Крейн легко отделался. У него, похоже, нет серьезных повреждений. Только вот рука…

– Рад это слышать, – выдохнул секретарь.

Лит поставил миску на стол. Вскоре вернулся Джон. Кроме ножа, он принес еще и большие ножницы.

– Отлично, Джон! – похвалила его Нелл.

Лит взял ножницы и кивнул слуге:

– Отправляйтесь в прихожую, Джон, и ждите там доктора. Он скоро будет.

– Слушаюсь, милорд.

Молодой человек поклонился и ушел. Лит передал ножницы Нелл.

– Я буду держать беднягу, а вы режьте его одежду.

– Но, милорд… – пролепетал Крейн. Однако ему пришлось смириться.

Нелл принялась резать ткань, стараясь не причинить вреда пациенту. Руки у нее сильно дрожали, а на лбу выступили капельки пота. Крейн тоже был в поту от напряжения и страха.

В конце концов она освободила от одежды сломанную руку секретаря. Нелл чувствовала, что сейчас упадет в обморок. Мистера Крейна била мелкая дрожь, хотя он был накрыт одеялами.

Один Лит сохранял самообладание. Он разжег в камине большой огонь, чтобы раненый не мерз. Выдержка маркиза восхищала Нелл.

Вскоре Крейн немного успокоился. Когда приехал врач, Нелл отправилась на кухню, чтобы принести горячей воды.

Она не хотела смущать мистера Крейна, с которого врач собирался снять штаны, чтобы осмотреть ссадины и ушибы на теле.

Наполняя водой чайник, Нелл вдруг замерла, почувствовав тревогу. Она подняла голову и увидела на пороге Лита. Тот задумчиво смотрел на нее.

Он был великолепен в белой рубашке навыпуск, с растрепанными волосами! Сердце Нелл бешено забилось и, казалось, готово было выскочить из груди. Руки начали трястись, и Нелл пролила воду на платье. Она не оставалась наедине с маркизом с той памятной ночи, когда он поцеловал ее. Воспоминания о его ласках были живыми и яркими. Нелл хорошо помнила свои чувства – стыд, смущение и… желание.

Маркиз подошел к Нелл решительным шагом и взял чайник из ее дрожащих рук.

– Вы так зальете водой всю кухню.

Их руки слегка соприкоснулись, и девушку охватили страх и волнение.

– Нет, я… – пробормотала она и осеклась.