— Окочурились, Саш, окочурились. Можешь мне поверить.

— Ого! — Девушка с ужасом уставилась на друга.

На нее, с похожей эмоцией, — монах.

— Вот тебе и «ого»! — передразнил подругу Коля. — И сдается мне, друзья мои, нам пора обо всем спокойно поговорить. Найдем какую-нибудь забегаловку, закажем чаю…

Саша горячо поддержала идею друга: ей уже очень был нужен перерыв. Хоть совсем небольшой, но чтобы обязательно появилась возможность собраться с мыслями. Единственное, о чем она жалела, что придется расстаться с замечательными псами…

— Да, нам надо отсюда убираться, — уже сочувственно улыбнулся Саше монах. — Не приведи Господь, братья появятся. А так я им позвоню и попытаюсь все объяснить.

Саша душевно попрощалась с Конопушем, Чернышом и Снежным и направилась к кованой двери. На сердце было тяжело: как же собаки останутся одни?

Вслед девушке с непередаваемыми эмоциями на мордах смотрели трое громадных псов.

***

— Ничего, с ними есть, кому возиться. — Монах, прищурившись, изучал Сашу.

Трое сидели в кафешке неподалеку от потаенного церковного дворика. Тут было уютно и вкусно пахло заморской специей.

«Корица», — так, кажется, назвала ее девушка из Углежа, Карина. Подумать только, это было только вчера! А Саше казалось, что прошел как минимум месяц: столько произошло событий. Нападение на мосту, людоеды, приговор, повлекший за собой смерть, пусть и негодяев, ранение Кольки, излечение, погоня…

— Итак, ведьма!..

— Саша, — поправил монаха Коля. В серых глазах пограничника не было и намека на иронию. — Эту девушку зовут Саша. И она не обязана отдуваться за средневековые заморочки людей, возомнивших себя посредниками между людьми и Богом. Так понятно?

— Как-как ты сказал, Никóла?

— Николай, — уже куда более мягко поправил Звеновой. — Впрочем, это по сравнению с тем, как ты относишься к моей… — Парень буквально на секунду замялся… и продолжил говорить в жесткой манере: — По сравнению с тем, как ты относишься Сашке, абсолютно неважно. Меня можешь хоть горшком называть, но если с ее головы упадет хоть один волос!..

Саша в мужской разговор не вмешивалась. Если уж обычно ироничный Коля заговорил с такими интонациями, то, очевидно, у него были на то очень веские причины. Поэтому Саша молча слушала, как Звеновой называл вещи своими именами: Амвросий завел доверившихся ему людей в западню с тремя громадными барбосами. Правда, Сашка нашла с Конопушем, Чернышом и Снежным общий язык… Но дела это не меняло.

— Я понимаю твое беспокойство, Никóла… Николай. — Кажется, монаха проняла искренность и серьезность собеседника. — Но и ты пойми меня. Она — ведь… магичка. Она сорвала мне охоту.

— На людоедов? — не смогла не вмешаться девушка. — Ты на них охотился?

— Не я. — Взглядом монаха можно было испепелить топляк. — Я был всего лишь координатором операции. Целой операции, заметь, ведь… Саша. И ты ее сорвала. У нас на послезавтра намечалась облава.

— Ну извини, что людоеды не успели еще кого-нибудь сожрать, — едко произнесла девушка. — И потом, над ними висела громадная гильотина. Вы с братьями все равно бы не успели!

Конечно, Саша блефовала: откуда ей было знать, когда должна сорваться гильотина, и должна ли вообще. Но и Амвросий этот хорош! Как можно так путать главное и второстепенное? А еще монах!

— А вот это уже интересно, — в своей обычной манере произнес Звеновой. Девушка, заслышав голос друга, начала успокаиваться. — Расскажи, что еще за гильотина? Откуда ты про нее узнала?

Саша в двух словах рассказала — про куратора и его слова: догадаешься, мол, кому приговор выносить. Коля слушал девушку, открыв рот. Ни о каких гильотинах он и слыхом не слыхивал. Да и про то, что вот так вот, простым суждением можно кого-то убить — тоже.

А вот у монаха была совсем иная реакция:

— Ну и дела! Мало того, что ведь…

— Саша. Александра. Магичка.

— Мало того, что магичка Александра спокойно разгуливает по Руси по наушению всяких там кураторов, так она еще и операцию нам срывает! Операцию во славу Божию, между прочим!

— И откуда вы такие допотопные взялись, а? — деланно-устало осведомился Звеновой. — Это же бред чистой воды, неужели ты не понимаешь? Богу, если он и есть, ваше рвение до лампы накаливания. А вы на ни в чем неповинных людей собак натравливаете!

Саша слушала друга и улыбалась. Улыбалась потому, что Звеновой снова был рядом, что он ее защищал. Всего сутки она не видела Кольку, а уже вляпалась в историю! И вот он, такой знакомый, умный, сильный — рядом с ней. И даже опять говорит с иронией, хотя собеседник у него был более чем сложный. Из уроков психологии и особенности поведения верующих Саша вынесла, что религиозных фанатиков переубедить практически невозможно, ведь они не мыслят рациональными категориями. Понимала девушка и то, что ее вмешательство только подлило бы масла в огонь: такие убежденные монахи, как этот Амвросий, женщин считали не столько за людей, сколько за помеху в неустанных молитвах. Поэтому Саша решила занять позицию стороннего наблюдателя, даром, что ей уже очень хотелось понять, откуда у человека в XXI веке настолько инквизиторский менталитет. Однако долго наблюдать ей не пришлось. Звякнул колокольчик, открылась дверь.

— Это что такое?! — взвизгнула тетка за барной стойкой.

В кафешку весомо вошел Конопуш. За ним, помахивая бородой, вышагивал Черныш. Замыкал шествие Снежный.

— Собакам здесь не место! — заходилась тетка.

Но четвероногая троица не обращала на впечатлительную работницу общепита абсолютно никакого внимания. Псы уверенно шествовали к столику у окна — там сидела Саша и спорщики. Смотрели псы только на девушку.

— Я же говорил, ведьма… — растерянно пробормотал Амвросий. — Знаете, кто вы после этого? Да вы все трое — предатели! Вас, между прочим, натаскивали ведьм ловить, а не их слушаться!

— Может, вы их как-то не так воспитали? — спокойно осведомился Звеновой. — По-моему, эти псы — добряки.

— Издеваешься? — вскинулся монах. — Все трое были неоднократно проверены в деле! Их, с позволения сказать, переквалификацию, мне никогда не простят!

Амвросий так распереживался, что Саше стало искренне его жаль. Девушка даже понимала монаха: а если бы на ее месте оказалась действительно зловредная ведьма? Да хотя бы та же Прасковья, решившая напакостить жителям Москвы в угоду Лаврентию Петровичу. В таком случае псы, способные защитить горожан, были бы ой как полезны…

Вот только, была в этой истории и вторая сторона. Прасковью, слепо подчинявшуюся негодяю, тоже нехорошо было травить собаками. Да и Лаврентию Петровичу нашлась общественно-полезная работа, Федора Оспина воспитывать. А если бы его загрызли собаки? Кто бы нянькался с карателем?

Так старалась думать девушка, а на ум приходили