в настольные игры, – хмыкнула я, выдавливая улыбку.

Сара прищурилась и коснулась моей руки.

– Гвен, как ты? Обычно, когда ты выдаешь кучу дурацких шуток, значит, притворяешься, что все хорошо.

– Я просто ужасно устала.

– Хочешь, я отменю спа? Можем купить бутылку вина и поболтать, если хочешь?

– Нет, – твердо ответила я. – Нет, нет, нет. Тебе нужен уход, ради бога, ты только посмотри на себя.

Сара рассмеялась.

– Ладно, ты уверена?

– Да, не волнуйся. Честно, все, чего я хочу? – это есть печенье, лежа в ванне, а потом пойти спать. О, слушай, вот такой уход они должны предлагать в спа.

Она даже не улыбнулась.

– Ты знаешь, что я могу отложить свадьбу, да? – Сара посмотрела мне прямо в глаза. – Никогда не бросай сестру в беде, так ведь? Для меня важнее ты, а не какое-то глупое пышное платье и вечеринка.

– Правда? Ты бы это сделала?

– Нет, конечно, нет. – Она улыбнулась. – Я внесла депозит в три тысячи за обслуживание и еду. Но я беспокоюсь за тебя, Гвендолин. Тебе в последнее время пришлось несладко.

– Все в порядке. Честно, я в порядке. Полиция со мной закончила, все успокоилось. Не могу дождаться следующей недели, все будет идеально.

Свадьба, как и ожидалось, обещала быть пышной благодаря сверхъестественным способностям Сары организовать бесподобную вечеринку из ничего. Она забронировала (с минимальной помощью Ричарда) красивейшую отреставрированную церковь восемнадцатого века на острове Истли примерно в 15 милях от побережья на День святого Валентина. Мы разведали обстановку, когда ездили туда после Нового года, и церковь выглядела так, словно сошла со страниц «Ребекки»[20], или, как сказал Ричард, «была логовом злодея из фильмов про Джеймса Бонда».

Сара бросила на меня еще один тяжелый взгляд, будто пытаясь понять, правду ли я говорю, и если это не так, то размышляла, стоит ли со мной спорить.

– Звони, если тебе что-нибудь будет нужно, что угодно, ладно? Я всего в сорока пяти минутах отсюда. Уверена, я смогу пропустить часовую лекцию маменьки на тему моего веса, пока меня неистово массирует старая гречанка.

Про Сару можно говорить что угодно, но мне никогда не стать такой подругой, как она. И с папой, и с Ноем она всегда была рядом, чтобы поддержать меня, когда мир разваливался на части. Но на этот раз я не позволю своим проблемам разрушить ее счастье.

– Знаешь, я буду по тебе скучать, когда ты уедешь, – сказала я ей.

Она снова вопросительно посмотрела на меня.

– Теперь я знаю, что что-то происходит! – Сара улыбнулась. – Не жалей меня, Гвендолин. Я буду всего-то в паре кварталов отсюда. И в любом случае ты слишком занята свиданиями. Ты даже не заметишь, что меня здесь нет.

– Да, я знаю, но… – Я замялась. – Ты точно, на сто процентов уверена, что Ричард – тот самый?

Лицо Сары на секунду помрачнело.

– В миллионный раз, Гвен, конечно, я уверена. Он любовь всей моей жизни. Я знаю, тебе тяжело это слышать после всего случившегося с Ноем, но…

– Все нормально, я в порядке, – быстро заверила я.

Мы стояли на улице в тишине несколько секунд.

– Гвен, ты же знаешь, ты всегда можешь поговорить со мной. Я здесь, если понадоблюсь, помнишь?

Я открыла рот, собираясь что-то ответить, но в этот момент небеса разверзлись.

– Глянь на это, я сейчас промокну. – Я подняла руку к небу. На ладонь упали жирные капли дождя. – Иди.

Сара взяла чемодан и затолкала на заднее сиденье своей машины, обняла меня и забралась на водительское сиденье. Перед тем как закрыть дверь, она повернулась ко мне, пристегивая ремень безопасности.

– Люблю тебя, – произнесла она.

– И я тебя. Повеселись. Не забудь стащить весь «Молтон Браун»[21], у нас почти все кончилось.

– Гвен, ты же знаешь, что, когда я перееду, тебе придется самой воровать косметику, да? – хмыкнула Сара, закрывая дверь машины.

Я показала ей язык, когда она отъезжала, зашла в дом, втащила себя по ступенькам и рухнула на кровать. Пролежав там минут десять с закрытыми глазами и слушая, как в окна хлещет дождь, я бросила все попытки понять, что же случилось за последние 48 часов.

Я вытащила из кармана салфетку и расправила ее на одеяле. Взяла с тумбочки помаду, и холодная дрожь пробежала по мне, когда я перечеркивала имя Джоша толстой красной линией. Трое мертвых мужчин, и все они недавно ходили на свидание со мной. Ясно же, что здесь должна быть другая связь, да? В смысле кроме того, что все они придурки.

Я снова посмотрела на имена.

Роб. Фредди. Джош. Дев. Себ.

И конечно, имя на конце салфетки, которое я оторвала. Пусть все они законченные болваны, никто из них не заслуживал смерти.

Я набрала ванну и обыскала квартиру в поисках какой-нибудь вредной еды. Не найдя ничего, я положила на тарелку престарелый сыр, половину бейгла, остатки соуса из банки и осторожно опустила ноги в пену. Мое сердце упало. Вода была едва теплой, но я уже залезла, так что улеглась в ванну целиком. Сидя недовольная в ванне, я не могла перестать думать о Паркере и о том, как кто-то мог захотеть устроить все это. Надеясь на лучшее, я открыла горячий кран большим пальцем ноги и сунула ногу под воду, надеясь, что она прогрелась. Стало только холоднее.

Спустя добрых несколько минут сидения в чуть теплой ванне и поедания остатков соуса я вылезла из ванны и завернулась в полотенце. Вытираясь, я смотрела в окно спальни на неослабевающий дождь. В свете уличных фонарей чуть дальше по улице виднелась машина, припаркованная рядом с домом миссис Брэдшоу. Это было странно, поскольку зимой он пустует, потому что она уезжает в Испанию на Рождество. Я протерла запотевшее стекло и прижалась к нему лицом. Я почти могла разглядеть фигуру, сидящую на водительском сиденье.

Кто-то наблюдал за мной.

Глава 20

– Вот подонок, – прорычала я, натягивая халат.

Тяжело шагая, я выскочила под проливной дождь и, дойдя до голубого «Форда Фиесты», несколько раз постучала в окно. Прошло полминуты, прежде чем детектив Лайонс проснулся. Открыв глаза, он увидел мое мокрое злое лицо, частично скрытое влажным пушистым капюшоном халата. Его лицо отражало смешанные эмоции: сначала замешательство, затем осознание и, наконец, принятие. Он с неохотой опустил окно.

– Эм, Гвен, послушай… – промямлил он.

– Ты первый раз следишь за подозреваемым, а?

– Это не…

– Даже не начинай. Я не идиотка. Ты сидишь здесь и следишь за мной?

– Нет, я не слежу за тобой.