– Но учтите, обер-лейтенант, – обратился штандартенфюрер к Валерии, уже поднявшись из-за стола, – что вам действительно будет предложено ехать в эти фронтовые скифские степи вместе со мной. Слово свое нужно держать.

– Если только позволят обстоятельства, – загадочно улыбнулась в ответ баронесса.

20

«Дакийский конвой» во главе со штабной яхтой «Дакия» прошел по фарватеру Цареградского гирла уже под вечер. Вся коса, отделявшая лиман от моря и служившая когда-то местом паломничества курортников, теперь представала в виде цепочки руин и пожарищ, почти над каждым из которых стаи ворон кружились вперемешку со стаями чаек. На всем пространстве – от Каролино-Бугаза до Затоки и дальше, до окаймленного плавневым ожерельем Шабо – огромный черно-белый птичий вихрь.

Причем Валерия обратила внимание, что сейчас эти шумливые создания летали молча, напоминая вдовий хоровод, случайно смешавшийся со свадебным шествием.

Отведя взгляд от ближайшей стаи, Валерия, сидевшая прямо у борта, машинально опустила взгляд и, закричав от ужаса, подхватилась. Инстинктивно нащупывая кобуру, мужчины тоже бросились к борту и оцепенели: огромный плот из вздувшихся тел, разнолико одетых – одни в мундирах с портупеями, другие полураздетые, а то и совсем в нижнем белье. Река словно бы ритуально очищалась от этих пасынков войны, «вымывая» их из своих глубин в море.

– Теперь вы, господа, понимаете, – проговорила Валерия, отойдя от борта и с огромным трудом справляясь с тошнотой, – почему я больше всего мечтаю порой даже не об Альпийском замке, а хотя бы о маленькой альпийской хижине?

– И это говорит офицер, который всего несколько часов назад замышлял фронтовую авантюру в районе секретного артиллерийского комплекса русских! – иронично напомнил бригадефюреру фон Кренц.

– Скорее это все-таки… говорит женщина, – деликатно заступился за нее фон Гравс.

– Но каким-то образом умудрившаяся очаровать разведки всех воюющих стран Европы. Кстати, сколько их на вашем счету, баронесса?

Бригадефюрер в последний раз взглянул на плот из тел и, чувствуя, что больше не в состоянии сдерживать тошноту, поспешно направился к ведущему вниз трапу. Подождав, пока он спустится вниз, Валерия окатила фон Кренца томным взглядом уличной красавицы:

– Вы всегда нравились мне как мужчина, господин штандартенфюрер. Однако признаюсь: настолько надоели мне своими подозрениями, что когда-нибудь в порыве страсти я попросту пристрелю вас.

– Мне понятны ваши чувства, баронесса. Но замечу, что никогда не пытался разоблачать вас. Впрочем, сами вы тоже это заметили.

– … Уже хотя бы потому не разоблачали, что разоблачать-то меня бессмысленно. Поэтому объясните, что вы в таком случае «пытались» узнать все это время?

Штандартенфюрер еще с минуту упорно продолжал рассматривать речной исход сотен и сотен утопленников, сквозь которых яхта пробивалась с таким трудом, словно оказалась затиснутой в арктических льдах, затем вернулся к столу и сел так, чтобы видеть перед собой только капитанский мостик. Валерия уже собиралась спуститься к себе в каюту, но в последнее мгновение остановила себя: этот разговор нужно было довести до логического завершения.

– Вообще-то я предпочитаю шотландский виски или коньяк «Наполеон», а все те вина, которыми вы меня потчуете, я пью, отдавая дань вкусам бригадефюрера.

Фон Кренц наполнил бокалы, проследил за тем, как баронесса почти залпом осушила свой, и тоже сделал несколько глотков.

– Так что же вы все-таки «пытались», штандартенфюрер? Кстати, вы пока еще не на допросе в гестапо, так что не старайтесь увиливать от ответов на очень простые логические вопросы.

– Понять, кому вы служите на самом деле. Понять прежде всего для себя.

– Единственное, в чем я хочу признаться вам, что мечтаю о дне, когда мне никому не нужно будет служить, когда в моих скромных услугах уже ни одна разведка мира нуждаться не будет. О тех временах, когда я смогу просиживать вечерами у камина с клубком пряжи на коленах, а ночи проводить на плече любимого мужчины. Убедительно?

– Никогда не поверю в искренность ваших слов, баронесса. Вы не того склада характера, Валерия Лозовская, чтобы мыслить подобными категориями и предаваться подобным мечтаниям.

– Не пытайтесь казаться самому себе знатоком моего характера, Вольфганг, – впервые за все время знакомства назвала его баронесса по имени. – И на мою благосклонность, – проговорила она приглушенным голосом и как бы сквозь сцепленные зубы, – тоже не рассчитывайте. По крайней мере на борту «Дакии».

– Я считал, что вам известно мое жесткое правило: никогда не заводить романы с женщинами из близкого мне круга. Тем более что в постели я не терплю аристократок, предпочитаю литые тела молодых румынских крестьянок.

– А кто вам сказал, что в постели я предстаю аристократкой? – все тем же сквозь зубы процеженным тоном попыталась обидеться баронесса. – Впрочем, мы не о том сейчас говорим, особенно пред неуспокоенными душами сотен покойников.

– Вам когда-нибудь предлагали работать на английскую разведку?

Вопрос был задан настолько неожиданно и таким будничным тоном, что Валерия споткнулась о него, как об одно из оказавшихся под ногами забортных тел.

– Ваши вопросы становятся все более странными. Не находите, штурмбаннфюрер?

– Теперь уже я вынужден предупредить, что вы пока еще не в гестапо, поэтому самое время поговорить откровенно.

– Внешне вы мало похожи на англичанина, но еще меньше, но тоже внешне, похожи на сотрудника Сикрет интеллидженс сервис. К тому же вам хорошо известно, что отныне я пребываю в личном подчинении самого адмирала Канариса.

– «Самого Канариса»? Когда-нибудь вы узнаете об этом человеке столько всего и всякого, что это взорвет все представления о нем.

– Пока что в моем сознании взрывается представление о вас, штандартенфюрер.

– Поэтому-то нашу с вами дружбу будем зарождать с того, что вы самым подробным образом поведаете мне, где и как происходила встреча с шефом абвера, о чем вы с ним говорили. При этом вы ничем не рискуете, поскольку доверяетесь офицеру СД. Сразу же предупреждаю, что ни в каких отчетах и докладах по линии СД или гестапо наши беседы воспроизводиться не будут. И еще одно замечание: в искренность ваших отношений с советской разведкой я не верю, независимо от того, насколько глубинно они заякорили вас в своей флотской контрразведке. Так или иначе, а в коммунистической Совдепии у вас, истинной аристократки крови, никаких перспектив не возникало.

Они встретились взглядами и на несколько мгновений замерли, словно бы пытались отрешиться от бренности слов, чтобы выведать тайные помыслы друг друга. Баронесса поняла, что «дружбы» со штандартенфюрером, наверняка подстраховавшимся связями с английской разведкой, ей теперь не избежать. Но в то же время твердо сказала себе, что никогда не раскроет то главное, что привлекало в ее нынешнем положении шефа абвера, – что она оказалась в штабе «СД-Валахия», где ему очень недоставало своего, надежного человека, благодаря которому адмирал мог бы знать обо всем, что происходит по линии СД в Румынии и на юге России.