прямых и многих косвенных налогов, право заниматься винокурением и продавать его продукты, пожалование земельных угодий (обрабатывавшихся коллективно), свободу от крепостной зависимости, право на ношение особой одежды, исповедование своей религии и другие культурные отличия. Казаки стали инструментом покорения степи и Сибири, но в то же время сделались подданными государства и были вынуждены отражать угрозы своей независимости, которую так ценили. Каждая группа делала это по-своему, так как в XVI–XVIII веках государства с оседлым населением нарушили в свою пользу политическое равновесие в «срединных землях», обладая очевидным превосходством: более совершенное огнестрельное оружие, бюрократические методы учета, более современные средства коммуникации. К концу XVIII века мир, служивший благоприятной средой для казачьих сообществ, в значительной мере распался, и казачество приобрело иной вид: многие отряды вошли в состав русских и польских воинских соединений и элит либо перестали существовать.

Возможно, первой «срединной землей» из тех, что позднее были включены в Российскую империю, стали новгородские владения, простиравшиеся до Сибири (карта 3). Северная их часть (бассейн Северной Двины, известный сейчас как Поморье) была населена в основном восточными славянами, восточная – пермские и вятские земли – тюркскими и финно-угорскими народами. Уже в XI веке славянские охотники и звероловы стали проникать туда в поисках мехов сразу с нескольких сторон: по Сухоне и Вычегде, по Вятке и Каме, по Оби и Иртышу, вдоль берега Белого моря. Как говорилось выше, Московское княжество стало проникать в пермские и вятские земли в 1380-х годах и через столетие уже крепко держало их в своих руках – тогда же, когда подчинило себе Новгород и присоединило его владения. Но завоевание и деятельность христианских миссионеров не смогли покончить с анимизмом, поклонением силам природы и шаманизмом.

После завоевания Казани в 1552 году Москва смогла приступить к более активным действиям за рубежами пермских земель, на Урале и в Сибири. Ногайская Орда и Башкирская Орда присягнули на верность России, как и сибирский хан Едигей (1555). Элита Сибирского ханства, состоявшая из татар-мусульман, властвовала над местными племенами, в том числе остяками (хантами) и вогулами (манси). В 1558 году московские власти предоставили Григорию Строганову, выходцу из семьи богатых новгородских купцов, монополию на различные промыслы (соль, меха, полезные ископаемые) в пермских землях, в верховьях Камы и за их пределами: так в срединных землях появился еще один посредник. Строганов располагал собственными вооруженными отрядами, включавшими казаков с Волги и Урала, которые пошли к нему на службу, надеясь получить выгоду от торговли мехами. Опираясь на них, Строгановы возводили остроги, покоряли деревни, устанавливали контроль над территорией. С молчаливого одобрения Москвы, Строганов снарядил экспедицию во главе с Ермаком, одним из казаков: ей удалось разбить войско Кучума (до того свергнувшего Едигера и отказавшегося подчиняться Москве). Вскоре регулярные российские части, прибывшие в Сибирь, низложили Кучума и – вместе с казаками, устремившимися туда в расчете на прибыль, – принялись сооружать остроги в Западной Сибири: Тюмень (1586), Тобольск (1587). На южной границе сдерживающим фактором являлись киргизы и другие кочевники, но на севере русские дошли до Арктики, основывая по пути остроги: Березов на Северной Сосьве (1593), Обдорск в устье Оби (1595), Туруханск в низовьях Енисея (1607). Туда стали прибывать караваны с хлебом, звероловы, военные отряды; дороги оставались ненадежными и опасными до 1660-х годов, пока западносибирская граница не была надежно защищена от кочевников. После этого стало возможным проложить более прямые пути, вырос поток восточнославянских поселенцев, некоторые северные остроги (Березов, Мангазея, Обдорск) обветшали. Будущее было за южной Сибирью.

После этого могущественные силы, действовавшие от имени царя, стали продвигаться по континенту с поразительной быстротой: в 1619 году был основан Енисейск, в 1628-м – Красноярск, в 1632-м – Якутск, появились остроги неподалеку от Байкала. Русские достигли Тихого океана в 1649 году (когда был основан Охотск) и в 1652 основали Иркутск близ берегов Байкала. Расстояние в пять тысяч километров было пройдено за 70 лет. Дело оказалось невероятно прибыльным для Москвы: уже в 1605 году сибирские меха давали 11 % государственного дохода, а если брать весь XVII век – от одной десятой до четверти (по разным оценкам). Считается также, что куда больше мехов попало к частным промышленникам, чем к государству. Одновременно Москва активизировала экспансию на сибирском направлении, желая установить прямые торговые связи с Китаем. С 1608 года отправлялись миссии, которым поручали договориться с восточносибирскими правителями о безопасном пропуске русских представителей в Китай. В 1618–1619 годах была совершена дипломатическая поездка в Пекин, а позднее (1675–1676) туда отправили посольство во главе с Николаем Спафарием. Однако вплоть до Нерчинского договора (1689) не удавалось заключить никаких соглашений. Между Пекином и русскими городами стали курсировать караваны (а также началась масштабная нелегальная торговля, стимулировавшая активность русских звероловов в северо-восточной Сибири), но доступ в Пекин жестко контролировался китайцами: в 1689–1727 годах туда разрешили прибыть всего 11 караванам, снаряженным русским государством.

Карта 3. Русское завоевание Сибири в XVII веке. С карты, приведенной в книге: Chew A. An Atlas of Russian History: Eleven Centuries of Changing Borders, rev. edn. New Haven: Yale University Press, 1970. Map 34

Продвижение русских по Сибири оказалось быстрым, так как было безжалостным. Цель заключалась в том, чтобы собирать дань в виде мехов; в ходе этого воеводы и приказные люди рангом ниже, казаки и независимые торговцы, вымогали меха для себя. «Ясачные» ватаги казаков прочесывали всю Сибирь, наскоро возводя деревянные остроги, убивая и обращая в рабство местных жителей, оказывавших сопротивление, вымогая дань, ссорясь друг с другом из-за добычи, переходя на новое место, когда количество собольих, горностаевых, лисьих и куньих шкур уменьшалось. Обладая огнестрельным оружием, казаки уничтожали коренное население, располагавшее лишь луками и стрелами; сибирские племена были слишком небольшими и обитали слишком далеко друг от друга, чтобы эффективно сопротивляться этому. Создавая срединную землю, русские брали на службу представителей местных элит и играли на противоречиях между туземцами – к примеру, полки «служилых коми-зырян» из Березова и Тобольска использовали против других пермских народностей.

Не зависевшие ни от кого и не имевшие общей политической организации казачьи сообщества уже существовали в верховьях Камы и Яика, а также в западной Сибири, когда туда пришло русское государство. Они соглашались служить царю в обмен на привилегии и выгоды – самоуправление, военная автономия, добыча от набегов и доходы от торговли, выдача хлеба или земельные пожалования, рабочие руки, чтобы обрабатывать землю. Однако их преданность царю часто оказывалась шаткой; как утверждает Кристоф Витценрат, сибирские казаки действовали в своих