- Ты что в храме Эрины Милостивой служила? – догадалась госпожа Розмари. – Бедное дитя…

Я, конечно, знать не знала, что там у них твориться в этих храмах, но могла себе представить, что испытывают девушки, которых насильно заставляют жить по чужим правилам.

- Да, я служила в храме Эрины Милостивой, - подтвердила девушка и растерянно развела руками. – Мне некуда идти и меня все ищут…

- Так, - я решила все взять в свои руки. – Все истории потом, а сейчас вот что… Тебя ищут как Мотылька и как сбежавшую Летицию, правильно?

- Правильно, - медленно кивнула она.

- Тебе нужно переодеться в женское платье, чтобы никто даже подумать не мог, что ты Мотылек, а волосы ты, когда остригла?

- Вчера, раньше я скрывала их под шапкой, - ответила Летиция и с грустью добавила: – У меня были очень длинные косы… почти до колен.

- Отлично, не стоит переживать о них. Покрасим тебя в темный цвет, и Летицию в тебе тоже не узнают!

- Замечательная идея, Рианнон! – радостно воскликнула Риви. – У тебя такая умная голова! Мы должны помочь бедняжке, ведь служить в храме Эрины Милостивой еще то испытание!

- Все, пойдемте в таверну и начнем хоть что-то делать! – скомандовала я и посмотрела на Летицию. – А ты не высовывайся!

- Хорошо!

- А где диадема, которую ты украла у герцога? – я развернулась у выхода и прищурилась, ожидая ответа.

- У меня, - Летиция показала полотняную сумку, висевшую у нее на поясе. – Она здесь.

- А зачем ты взяла ее? – я вдруг подумала, что она обязательно исчезнет, стоит нам уйти, но тогда, зачем было показываться? Могла бы лежать тихонечко и ждать, когда госпожа Розмари уйдет.

- Я обещаю, что все расскажу, - девушка вздернула подбородок, и я улыбнулась.

- Ладно, сиди здесь и жди нас.

В таверне было многолюдно, и бедная Кетти еле поспевала разносить эль и колбасу. Похоже, еда закончилась, и нужно было браться за готовку.

- Вы что, решили загонять меня как старую лошадь?! – повариха одарила нас разъяренным взглядом. – Твоей еды нет, Рианнон, а мою они есть не хотят!

- Успокойся, Кетти! – рявкнула госпожа Розмари и кивнула на дверцу, ведущую в травник. – А ну-ка, пойдем, поговорить надо.

Женщины вышли, а я повязала фартук и подмигнула сестре.

- Ну что, за работу, крошка? У нас много дел.

- А как же Летиция? – Риви тоже повязала фартук и взялась выкладывать продукты из корзин.

- Госпожа Розмари и Кетти займутся ею, а у нас полная таверна людей!

Бульон и фасоль уже были сварены, овощи порезаны и я взялась за борщ. Ошпарив бомбидоры кипятком, я сняла с них кожицу и мелко порезав, добавила к уже пассирующимся луку, свекле и морковке. Пока заправка для борща томилась на краю очага, я поставила опару на пирожки, а Риви распределила в кладовке все, что мы купили.

- Мне так интересно, что за история у бедняжки Летиции, - вздохнула сестра, перемывая посуду. – Она ведь бежит так же, как и мы…

- Только ворует по-крупному, а не мешочек золота из сундука отца, - хмыкнула я. – Возможно, она уже сбежала.

Но я ошибалась. Вскоре Летиция вошла на кухню через травник, одетая в женское платье. Ее короткие волосы прикрывал платок, и лишь несколько золотистых локонов обрамляли милое личико. На вид ей было лет двадцать, но у обладателей такой детской внешности я никогда не могла определить возраст.

Кетти явно пребывала в шоке, а вот госпожа Розмари выглядела, как-то странно… Она была бледна, задумчива и ее взгляд постоянно останавливался на Летиции, словно она пыталась что-то разглядеть в этом милом личике со вздернутым носом.

- Я могу помогать вам во всем, - девушка подошла к столу и как-то по-детски открыто посмотрела на меня. – Меня не страшит труд.

Этот взгляд напрочь избавил меня от сомнений по поводу этого Мотылька, так неожиданно запорхнувшего на наш огонек. Плохие люди так смотреть не умеют…

- Так! Все работаем! – госпожа Розмари, будто пришла в себя и, хлопнув в ладоши, засуетилась возле буфета, извлекая оттуда огромный кувшин с настойкой. – Все разговоры вечером!

Она умчалась в зал, а на кухне снова закипела работа. Я налепила пирожков с ягодным джемом и вскоре по окрестностям поплыли ароматы, на которые тут же отреагировали посетители таверны.

- Хозяйка! Еды! – услышала я хриплый голос. – Мой нос чует божественные ароматы!

- Можно? – Летиция посмотрела на гору пирожков и смущенно улыбнулась. – Правда меня уже накормили колбасой и дали эля…

- Сейчас, - я усадила ее на стул. – Потерпи немножко.

Мы с Риви наливали борщ в тарелки, клали сверху вареное мясо и ложку жирной, желтоватой сметаны, после чего Кетти относила их в зал. Когда с этим было покончено, я наполнила тарелку для Летиции и поставила перед ней.

- Ешь.

Девушка удивленно уставилась на борщ, и осторожно зачерпнув его ложкой, понюхала.

- Что это?

- Борщ, - я улыбнулась ей. – Ешь, это очень вкусно.

- О-о! – она попробовала первую ложку, потом вторую и восхищенно уставилась на меня. – Вы здесь волшебницы! Я никогда не ела ничего вкуснее!

Через минуту тарелка была пуста.

- Эта похлебка выше всех похвал! – раздалось из зала. – Хозяйка, тащи еще!

- Как называется похлебка, Рози?!

- Мне две тарелки!

- Рози, я остаюсь до утра!

Риви схватилась за голову и с ужасом уставилась на дверь кухни, за которой жаждали вкусной еды.

- Чувствую, сегодня мои руки сотрутся от тряпки и горячей воды! – она посмотрела на меня и весело шепнула: - Может, барон не такая уж плохая партия?

- Ты всегда можешь вернуться, - тоже шепнула я, и она тут же схватилась за грязную посуду.

- О боги, как же мне это нравится!

Я был влюбчив, я был влюбчив,

Но глаза мне отворя,

Бог шепнул:

«Вглядись голубчик… Это – женщина твоя» *

* *

Герцог сидел во главе праздничного стола и задумчиво слушал песню менестреля. Сегодня его сестра родила сына, и по этому поводу он решил устроить пир, несмотря на то, что в его замке произошла такая ужасная история. Пропала «Лунная Радуга».

Эту диадему надевали все невесты в день венчания, и существовало поверье – если с диадемой что-то случится, на герцогство падет проклятие. Леон не особо верил во все эти страшилки, но исчезновение семейной реликвии привело его в ярость. Как можно было позволить пробраться в сокровищницу какому-то воришке?! Охрана должна быть наказана и немедленно заменена.