Почувствовав этот взгляд, тот нервно заерзал. Если бы так Галина посмотрела на него вчера, он был бы только счастлив, а сегодня, после неожиданной встречи с Анютой, ему не хотелось голого секса. Перед его внутренним взором прошли видения: Анюта поправляет рассыпавшуюся рожь волос, прикрывших ее лицо и небольшие, но по-девичьи упругие груди с нежными сосками, плавно колышущимися в такт их движениям. «Не смотри на меня», — просит она и закрывает ему глаза рукой.

От Галины не укрылись нервные поерзывания Антона и появившаяся в его глазах поволока, но она истолковала это по-своему. «Его чувства ко мне не остыли, и он по-прежнему жаждет меня!» — И на душе у нее стало совсем хорошо.

— Галя, жизнь полна неожиданностей, — осторожно подошел Антон к главной теме их беседы. — Был у меня на прежнем месте работы закадычный дружок — Александр, Шурик. Помнишь, я о нем тебе много рассказывал раньше?

— Это тот, с которым вы раков в речке ловили и трусы и майки потеряли? Помню, конечно. Тогда тебе от меня здорово влетело! — весело произнесла Галина.

— Нет, не тот. С этим в сауну ходили, на работу к нам в фирму его сманивал. Он в проектном институте работал, головастый парень, зубр. Но не поддался он, и правильно сделал — стал бы, как и я, безработным.

— Если честно, то не помню. Я твоих друзей больше понаслышке знаю, чем вживую. Так что у него приключилось?

— Парень он неплохой, порядочный, был всегда себе на уме, но никогда ни в какие авантюры не лез! — вдохновенно врал Антон. — Короче, я случайно встретил его жену. Такая заплаканная, сначала даже не узнал. «Что у вас произошло?» — спрашиваю ее, а она сначала ничего вразумительно сказать не могла. Потом чашку кофе выпила, успокоилась и рассказала: два месяца назад погиб их единственный сын, а через несколько дней неожиданно исчез муж, этот Шурик.

— Да, ей, конечно, пришлось пережить большое горе, как женщина я ей сочувствую. Сына жалко, а если муж не найдется, то другого найдет! — не удержалась, чтобы не съязвить, Галина. — Этого добра хватает.

— Не все так просто, — осторожно продолжил Антон. — Наехали на нее бандиты и требуют сказать, где прячется муж, а она ни сном ни духом. Угрожают всяческими гадостями-неприятностями.

— Наверное, муж задолжал бандитам, вот и скрылся. Непростым оказался этот Шурик. Гнилая это история, слишком много совпадений: смерть сына, исчезновение мужа… Не могло получиться так, что бандиты ему в отместку сына убили, а он дал деру, испугавшись?

— Нет, не похоже — уж слишком тихим был Шурик. Правда, его жена не рассказала, отчего погиб их сын.

— Из ничего даже дерьмо не получится. Пусть обратится в наши доблестные органы, они обязаны помочь.

— Уже обращалась, только не вышло ничего. Да и боится она, уж слишком крутые приходили. Ко всему, после смерти сына она почти две недели провела в психушке, так что ей особого доверия в милиции нет. Бред, говорят, мания преследования, а муженек сбежал к другой женщине. Сама понимаешь, у нее бабок нет, одни проблемы. Зачем она им такая? — горячась, скороговоркой выпалил Антон.

— Чего тогда ты хлопочешь? Может, они правы, свихнулась женщина после пережитого, а муж ее бросил в трудную минуту, что, впрочем, характерно для мужчин. Ты ее случайно встретил, поддержал словом, участием — и до свидания! Сколько времени ты их не видел и обходился без них, и если еще не увидишь столько же времени, в твоей жизни ничего не изменится. А время само решит их проблемы.

— Без них я жил и буду жить дальше, ты абсолютно права! Подобно устрице, спрячусь за твоими створками благополучия! Я уже думал, что окружающая жизнь вытравила из меня все человеческие чувства. Я теперь могу спокойно пройти мимо, когда хулиганы бьют женщину, — ведь это чужая женщина и вмешательство грозит мне неприятностями. Я могу спокойно пройти на улице мимо лежащего больного человека — ведь для этого есть врачи, скорая и дру-гие люди, правда, их может вовремя не оказаться рядом. Я теперь могу запросто отказать в помощи другу — зачем усложнять себе жизнь? Проплыву мимо утопающего ребенка и поплыву к своему берегу, на котором стоит моя хата, которая находится с краю! — Антон уже почти кричал, произнося гневную тираду, сверлил бешеным взглядом Галю, чувствуя, что прекрасно вошел в требуемую роль.

— Хорошо, чего ты хочешь от меня? — недоуменно спросила Галина.

— Я хочу помочь жене друга, но понимаю, что сам это сделать не в силах. Ты говорила, что у вас на фирме мощная служба безопасности. — «Вернее, бандиты, призванные охранять вас от других бандитов», — произнес Антон про себя. — Может, они смогут выяснить, чего от нее хотят, в чем обвиняют ее мужа? Или даже сделают так, чтобы ее оставили в покое. Жизнь уже жестоко ее наказала.

«Милый Антон, ты совсем не изменился за прошедшее время! Ты всегда был готов первым схватить самый тяжелый груз и взвалить его на чужие плечи. Тебе всегда требуется чья-то спина и чувство собственного благородства, а вершить дела ты милостиво предоставляешь другим. Ты дьявольски хитро завел меня, правда, не знаю, зачем тебе это нужно. Будем считать это капризом избалованного ребенка, каким ты, в сущности, и являешься», — подумала Галина, а вслух сказала:

— Я ничего обещать не могу, мои возможности в организации ты сильно преувеличиваешь. Что будет в моих силах, я сделаю. Это тебе твердо обещаю. — Она достала из маленькой сумочки миниатюрный блокнотик и приготовилась писать. — Как полное имя твоего приятеля и его домашний адрес?

— Борисенко Александр Константинович, улица Киквидзе, 7/14, квартира 19. Ее зовут Анна Егоровна, та же фамилия, квартира на ней. — Антон подумал и добавил: — Спасибо, Галя. Я тебе очень благодарен.

Встал, наклонился к ней и громко чмокнул в щечку.

«Поцелуйчиком не отделаешься, ночью придется тебе поднапрячься», — мысленно произнесла Галина и предложила:

— Давай выпьем вина. Пойди принеси из бара на свой вкус.

Антон вздохнул и поплелся к бару.

В коридоре перед белой дверью с табличкой «Психолог» сидела женщина лет тридцати пяти — тридцати семи, с увядшим лицом молниеносно состарившегося ребенка. Она была в старом поношенном красном пальто с меховым воротником из «шанхайского барса» от Остапа Бендера. Сквозь распахнутые полы пальто виднелась плотная нога с зашитой длинной стрелкой на темных колготках.

— Вы на прием или подписать? — по привычке спросила Аня, чтобы прикинуть, как долго придется ожидать.

Если подписать, то это минутное дело, а если на прием, то ждать никак не меньше часа. Можно было бы сбегать в магазин за продуктами, но здесь он расположен довольно далеко, да и зачем? Семьи уже нет, и Аня постепенно переходила на бутербродный рацион.

Женщина повернула к ней лицо с затуманенными глазами, видимо, витая мыслями где-то очень далеко, и наконец опустилась на землю.

— Извините, что вы сказали? Я не расслышала, — произнесла она неожиданно красивым и мягким голосом.