- Да, - откликнулась та. – Не увидела ничего особенного. Всё, как обычно. Стража. Правда, по парку никто не ходит, кроме той стражи, раньше было не так.

- Ладно, поглядим. Дел для нас хватит, и вправду, - проворчал Тень.

Чашу ещё раз передали по кругу – пока она не опустела. Можно было расходиться… но что-то держало нас, не позволяя встать и пойти по комнатам.

- Ну хоть расскажите что-нибудь, что ли, сказку какую, - проворчал Вепрь. – Чего сидеть-то просто так почём зря.

- О чём сказку-то? – хмыкнул Самоцвет.

- О том, что было плохо, а потом стало хорошо, - пробормотала Ласточка.

- Это я тебе и так скажу – предстанем перед высшим судом, а там будет хорошо, - усмехнулся Тень.

- Ты думаешь, будет хорошо? – усмехнулась ему в ответ Рысь.

- Ну а как же? Нужно верить, что будет. И делать для того, что можем. Мы же лучшие, - Тень не сомневался.

Они ещё спорили, нужно рассказывать сказку или же петь, когда я услышала магический вызов. Лео.

Встала, отошла в противоположный угол двора. Подумала – и забралась в отнорок, где только глухие стены, чтоб никто не подслушивал – мало ли, что там? И только тогда ответила.

- Как я рада слышать тебя, ты не представляешь, - сказала ему.

- А я-то как рад тебя слышать, прекраснейшая, - рассмеялся он. – Что у вас там случилось? Наши родичи молчат, не говорят ничего. То есть говорят, что всё в порядке. О трёх невольницах ни слова, и вообще ни слова.

- И о том, что ваша матушка могла погибнуть, если бы не брат Смерч? – поинтересовалась я. – Видела собственными глазами, как то кресло, в котором она сидела, разорвало в клочья мгновением позже того, как брат Смерч её вытащил. Слышала собственными ушами, как две другие девицы рассказали – их готовили маги Дождей. А подарил, как мы помним, внук главного Тигра. Как тебе такое?

- Дожди и Тигры договорились каким-то противоестественным образом? – изумился Лео. – Быть такого не может.

- Они говорили правду, и мастер опознал те имена, которые они называли. И это выглядит как-то нехорошо. Я о том, что мне вообще не нравится то, что происходит.

- Понимаешь, и мне не нравится. Аль-Надир ведёт себя достойно и относится к королю с уважением, и люди его – тоже.

- Он мог не знать, что такое привёз? Точнее, кого?

- Мог, - ответил, подумав, Лео. – Но, знаешь, мне кажется, что брату очень уж пришлась по сердцу та наложница. После разговора с мастером он ходил мрачнее тучи, говорил – не может поверить.

- Я бы тоже не поверила, если бы видела только танец, не видя магических наворотов. И если бы эта прекрасная дева не приставила мне кинжал к горлу. Она – очень хорошо обученный маг, не хуже тебя, как я думаю. Знает об этом Годфруа?

- Ох, я не уверен. Он-то не сталкивался с тем, как она пользуется своей силой.

- В общем, скажи, что эта милая особа чуть не лишила его матери. В свидетелях, кроме мастера, Тени, Медузы, Смерча и меня – господин Фока с его людьми и преосвященный Ремигий. Годфруа может выбрать, кому верить.

- Я понял, прекраснейшая, - уныло вздохнул Лео. – Попробую поговорить. И вообще попробовал бы вернуться и договориться с матушкой, но – через несколько дней. Вот побываем в Аль-Сире, а потом ещё в Аль-Черами, и – я смогу отправиться в столицу.

- Хорошо бы, - кивнула я. – Не только потому, что я скучаю, - а я скучаю, это непреложный факт! – но потому, что нужен кто-то, кто поставит на место голову графу дель Васто и, прости, вашей матушке тоже.

- Непростое это дело, - согласился Лео. – Но завтра мы уже будем в Аль-Сире.

- Я буду очень ждать рассказа. О том, как вас приняли, об Аль-Кариме и обо всём, что покажется тебе интересным. Мне понравился дворец в Аль-Сире, он красив.

- Он невелик и удобно устроен, - согласился Лео. – Если я когда-нибудь доживу до своего отдельного дворца – прикажу построить нам с тобой что-нибудь подобное. Тем более, раз тебе нравится Аль-Сира.

- Доживём – увидим, - не стала возражать я.

До меня дошло, что я вообще понятия не имею, что он думает о семейной жизни, как она тут есть и как должна быть. У меня о своём-то мире нельзя сказать, что точные сведения, а тут-то и вовсе!

Но… когда она ещё будет, эта семейная жизнь. Пока – он там, я здесь, и происходит что-то нехорошее.

Мы распрощались, и я ещё посмеялась про себя – эх, не знают здесь о виртуальных свиданиях. Не то уже просвещать, не то ещё погодить… Впрочем, посреди большого лагеря только свидание, хоть бы и виртуальное. Поэтому – завершаем. Вздохнуть, сказать хорошее на прощание, представить, будто обнимаемся. И – до связи, до встречи.

У выхода из трапезной ещё сидели – и пели хором вполголоса о том, как кто-то отправился в поход против недругов господа. Вот, так и пойдём. Против недругов господа и короля.

Два дня было тихо – никаких особых новостей ни от короля, ни из дворца. Королева говорила с мастером, но решения своего не изменила. Король прибыл в Аль-Сиру и был там принят с подобающей пышностью и уважением.

А на третий день королева мастеру не отозвалась. А граф дель Васто сказал, что она нездорова, и это явны последствия того, что её куда-то там водили некромантскими путями. И пусть мастер немедленно выдаст того брата стража, который это сделал. И ещё пусть немедленно вернёт во дворец преосвященного Ремигия, которого держит в заложниках. Будет дознание, там и разберёмся, кто прав, а кто – нет.

Политика – политикой, а жизнь – жизнью. Даже если эта жизнь во многом определяется той клятой политикой.

Скажем, где я, в смысле, сестра Феникс, и где там королева, её брат и все прочие Дожди и Тигры и их выкрутасы, оптом и в розницу? А вот. Мне ж было назначено ходить в архив и прилежно учить историю своего, то есть Барбариного, рода, и ещё немного историю государства Сицилийского, в смысле – королевства Устики. А стражам во дворце показали от ворот поворот, и не важно, ходите вы туда её величество от нервных террористок охранять или в библиотеку уроки делать. В общем, в архив к милейшему господину Фоке меня не пустили. Да, теперь он уже казался мне милейшим – после того, как перед королевой подтвердил мои слова.

Ну и ладно, не было печали. Но вдруг образовалось время, которое нужно было применять с пользой – пока мастер не придумал вперёд меня, как эту пользу извлечь. А тренировок и так уже четыре штуки в день разных. Теория была, прямо скажем, на месте.

А потом я шла утром из трапезной и увидела девчонку-прислужницу, которая была при наших пленных девах – она тащила им поднос с едой в сопровождении брата Иголки – самих-то их не выпускали. А тоже ведь сидят и кукуют.

Мысль заработала.

Конечно, я спросилась у мастера – ему спокойнее, если знает, да и всем, кто вдруг нас увидит – тоже. И в свою свободную пару пошла к девицам. Мне сказали, как снимается защита с их двери, я и сняла. Правда, постучалась, потом вошла – мало ли, что они там вообще делают?